Ну вот почему таким ужасным мужчинам достаются такие потрясающе красивые глаза?
***
Кунсайт все бы отдал за то, чтобы прямо сейчас оказаться дома, на широком диване в гостиной, с бокалом прохладного белого вина и хорошей книгой.
Он бросил взгляд на хмурого Мамору, который поджимал губы и неодобрительно наблюдал за тем, как напивается Нефрит и все сильнее утыкается носом в телефон Джед.
Тяжело вздохнул.
Нет, здесь он сейчас нужнее.
Звонкоголосая Айно, чья беспрестанная болтовня впивалась ему в голову, как сверло, завела какую-то новую пластинку, и Кунсайт, стараясь сохранить заинтересованное выражение лица, принялся про себя повторять план завтрашней лекции.
Пожалуй, на роль трезвого водителя он согласился опрометчиво.
***
Мамору залпом допил свой стакан с пивом и виновато посмотрел на Усаги.
Он чувствовал себя так паршиво, словно собственными руками портил вечер. В нем возникло мучительно сильное желание взять что-нибудь потяжелее и швырнуть это в друзей — в каждого по очереди. В Нефрита, пьющего уже третью порцию бурбона. В Джедайта, который напрочь игнорировал любые попытки завести с ним разговор, так что дружелюбная Макото, в конце концов, просто махнула на него рукой. В буквальном смысле.
И особенно — это был удар в самое сердце! — в Кунсайта.
Куда делся его лучший друг, его опора и поддержка, человек, способный легко разрядить возникшую тяжелую атмосферу лишь несколькими студенческими байками?
Он бесследно исчез.
Место лучшего друга занял проклятый Кунсайт-который-успел-сделать-выводы, а его Мамору ненавидел всей душой.
Мамору подумал, что если бы его кто-то слушал с таким скучающим и разочарованным выражением на лице, он бы уже размазал по самодовольной физиономии кремовый торт, так удачно поданный на стол.
Так что Минако держалась просто восхитительно.
— Честное слово, я не знаю, что происходит, — прошептал Мамору Усаги. — Но мои ребята ведут себя отвратительно.
Та в ответ грустно улыбнулась и пожала под столом его руку.
— Если бы только твои ребята, — вздохнула она.
— Ты о чем?
— Сам посмотри.
И Мамору увидел. Как Рей заглядывает через плечо Джеда на его переписку, злобно прищуривается и ядовито хихикает, и сама пишет сообщения. Судя по всему, Ами, потому что та иногда приподнимает со стола телефон и поджимает губы, скрывая улыбку. Как Макото все более раздраженно ковыряет вилкой свою лазанью и уже давно не пытается поддержать с кем-нибудь разговор. Она едва сдерживается, чтобы не воткнуть эту же вилку в руку Нефрита, который после четвертого бурбона потерял все свое обаяние и стал попросту назойливым. Как Минако намеренно делает свой голос визгливым и громким и счастливо улыбается, стоит Кунсайту поморщиться.
Стоп, она ему что, про человека-паука рассказывает?
И вдруг сквозь непроглядные тучи испорченного вечера выглянуло солнце. Яркое, золотистое, со счастливой улыбкой и, отчего-то, блестками на щеках.
— Ну наконец-то! — Мамору облегченно выдохнул и рассмеялся. — Зой пришел. Может быть, теперь все наладится.
Однако Усаги не торопилась разделить его радость.
— Я бы не стала слишком на это рассчитывать.
***
Зойсайт, которого Ами представляла совсем по-другому, подлетел к столу ярким вихрем рыжих волос, желтой, похожей на дождевик, куртки и рассыпанной по носу и щекам пыльцы цветных блесток.
— О-о-о, а чего это все такие поникшие, умер, что ли, кто-то? — он обвел взглядом сидевших за столом людей и остановился на Ами, едва заметно поморщившись. — Ну, кроме ее чувства стиля, конечно. Это из могилы уже не достать.
Ами замерла. Он говорил о ней. Точно, о ней — смотрел прямо в лицо, немигающим, пустым, жутким до дрожи взглядом подведенных темным карандашом глаз.
Его шутка, слишком грубая, слишком болезненная, погрузила присутствующих в мрачную тишину. Даже Джедайт, ощутив перемену, перестал стучать по экрану и поднял глаза.
Ами прикусила нижнюю губу, чувствуя, как предательски защипало глаза. Почему она? Почему он вот так, с ходу, выбрал ее объектом для издевательств?
Совсем как в школе, когда вот такие же яркие и красивые ребята смеялись над ней, потому что Ами была скромной, тихой и незаметной. И очень умной. И совсем не интересовалась тем, чем интересоваться было модно.
Да, она сегодня не успела попасть домой и переодеться, и пришла на встречу в удобных, но не очень красивых джинсах и спортивной толстовке. На ее рубашку стошнило ребенка в очереди, когда она помогала профессору Ито с его практикой.
— Подождите, это что, для меня место? -и не думал останавливаться Зой. Он ткнул пальцем в пустующее рядом с Ами место за столом и отчего-то невпопад рассмеялся. — Нет-нет-нет, вы чего? Я с этой зубрилой не сяду! Вы издеваетесь, что ли? Да я только рядом постоял, а уже почувствовал, как мое чувство прекрасного забилось в уголок и страдает. Нет. Кунсайт, давай поменяемся местами. Давай, ну чего ты? Ты тоже выглядишь так, словно тебя вот-вот стошнит.
— Зой! — рявкнули в один голос Мамору и Кунсайт.
— Ты что творишь? — Мамору не выдержал и вскочил с места. — Так, друзья, нам нужно поговорить. Всем. Девочки, мы отойдем ненадолго.
— Конечно! — воскликнула Макото, едва не силком выпихивая из-за стола пьяно хохочущего Нефа.
Она тут же заняла его место и успокаивающе погладила едва сдерживающую слезы Ами по плечам.
— Он просто придурок, — пробормотала Макото, — не обращай внимания.
Ами всхлипнула и кивнула.
***
— Вы чего тут устроили, мать вашу? — брызгал слюной Мамору, меряя шагами узкий переулок.
Нефрит равнодушно подкурил вторую сигарету — первую он отдал Зою, который теперь счастливо напевал себе под нос, пристально разглядывая трещины в стене. Кунсайт и Джедайт отмалчивались и делали вид, что совсем в происходящем не виноваты.
— А что такое? — подлил масла в огонь Джед.
Мамору замер. Он медленно повернулся и вперил в него такой гневный взгляд, что кто-то менее стойкий уже бы поспешил уйти.
— Что такое? — обманчиво ласковым тоном спросил он. — Что такое? Конечно, Джед, откуда тебе знать? Ты же ничего за границами своего смартфона не видишь! Зачем ты вообще пришел, если собирался весь вечер игнорировать окружающих? А ты, Неф? «Клянусь тебе нашей дружбой, что не выпью сегодня больше одной порции»! Высоко же ты меня ценишь, дружище, — закончил он уже ядовитым рычанием.
— Мамору, ты, по-моему, слишком завелся, — Кунсайт попытался положить ему руки на плечи, но Мамору неожиданно яростно вывернулся.
— С тобой я вообще разговаривать не хочу, — бросил он в лицо опешившему Кунсайту. — Ладно эти придурки — один голову от любви потерял, второй ее в принципе никогда не находил. Но ты!
— Да я-то что? — тихо спросил тот, пожав плечами.
Мамору медленно сжал и разжал кулаки.
— Ничего, Кун. Абсолютно ничего. Но когда мы вернемся, будь добр, засунь свои снобистские замашки в свою аристократичную задницу, и проследи, чтобы этот детский сад вел себя как положено!
Вот тут он, пожалуй, перегнул палку. Глаза у Кунсайта опасно сверкнули, а лицо приняло почти безмятежное выражение, обманчивое, как затишье перед штормом.
— А с какой это стати я должен за этим детским садом следить? — процедил он сквозь зубы.
— Да потому, — злобно прищурился Мамору. — Раз уж взялся изображать из себя папу-медведя, играй роль до конца!