Но это счастливое мгновение длилось ровно столько, сколько нужно, чтобы не пресытиться им, — одно мгновение. Через секунду личико Лили снова скривилось, девочка захныкала.
— Сделать ванну? — предложила Саша, убирая посуду в раковину. Она даже не поморщилась, когда дочка снова зашлась в плаче. Для неё эти звуки давно стали привычным фоном, и она продолжала с материнской заботой чётко и уверенно выполнять свои обязанности.
— Да, если тебе не очень сложно. Я пока распечатаю несколько бумаг.
За то время, что Игорь возился с древним отказывавшимся мирно сосуществовать с человечеством принтером, Саша закончила дела на кухне, наполнила ванну и села с дочкой перед телевизором. На экране крутили какой-то иностранный сериал, полный драмы, не имеющей ничего общего с реальной жизнью, и неприкрытых чувств. Игорь наконец с боем вырвал из зубов буйной машины помятые листки с таблицами и ушёл в ванную комнату, тонувшую в бледных клубах пара и цитрусовом запахе ароматического масла.
Закрыв дверь, Игорь торопливо разделся и нырнул в горячую воду, по самые глаза погружаясь в кипяток. Сквозь сжатые зубы вместе со стайкой пузырей вырвался вздох облегчения.
Только здесь, в тесной ванной комнатке, выложенной плиткой нелепого жёлто-кораллового цвета, он мог побыть наедине с собой, в благословенной тишине и покое. Это место было его храмом, тайным укрытием и пристанищем, где никто не смел его трогать. Саша знала, что Игорь после работы всегда на полчаса или час уходил отмокать в горячей воде. Это было своеобразным ритуалом. Жена ему не мешала, справедливо полагая, что каждому требовалось время на себя, а Игорь за час успевал привести мысли в порядок, восстановиться после офиса и набраться сил перед предстоящим рабочим днём. А ещё, он спасался здесь от собственной дочери.
Он любил свою семью. Любил нежную спокойную жену, любил маленькую копию жены — Лилю. Он чувствовал ответственность перед ними, хотел оберегать и защищать. Но Игорь не мог отрицать, что с появлением в его жизни маленького ребёнка, эта самая жизнь просто перевернулась с ног на голову. И у него никак не получалось свыкнуться с подобными метаморфозами.
Саша теперь всё своё время отдавала малышке. Игорь умом понимал, что так, наверное, должна поступать любая мать, но эгоистичным сердцем никак не мог принять, что ему больше не доставалось любви. Будто жена резко в один миг повзрослела, полностью растворившись в ребёнке, а Игорь остался за бортом, и ему надо было учиться жить по-новому.
Но один только писк Лили вмиг рушил выстраиваемую по кирпичику плотину смирения и смывал налёт напускной безмятежности.
Игорю казалось, что девочка начала кричать, едва только появилась на свет, и ни на мгновение не прекращала. А теперь, когда у ребёнка стали резаться первые зубы и приходилось отучивать Лилю от соски, папа был готов лезть на стену. Ему уже чудилось, что он понемногу сходил с ума. Как людям удавалось заводить несколько детей и при этом оставаться в здравом рассудке?
И если Саша ещё неплохо справлялась с родительскими обязанностями, то Игорь малодушно их избегал, выбрав для себя роль добытчика. Уж лучше прозябать на рутинной работе до самой ночи, превращая время в деньги, чем проводить вечера в обществе крохотной девочки, не устававшей вопить, пищать, плакать и какать.
За подобные мысли он сам себя ненавидел, но всё чаще задумывался, что это было ошибкой — заводить семью так рано. Он не успел вволю насладиться ароматом свободной жизни.
Надежда была лишь на то, что сложный период не мог продолжаться вечно. Что скоро все зубки прорежутся, что Лиля начнёт говорить, а после и вовсе станет маленьким самостоятельным человеком. Но пока Игорь слабовольно прятался в своём кафельном убежище, где за закрытой дверью мог целый час самолюбиво предаваться тишине и безделью.
Он приподнялся, высовывая голову из воды. За пределами ванной слышался негромкий привычный шум: работал телевизор, актёры вещали с экрана о каком-то нелёгком выборе, похныкивала Лиля и что-то успокаивающе говорила ей мама.
Игорь по-собачьи отряхнулся, с волос сорвалась россыпь капель и разлетелась по стенам. Вытерев руки о висевшее неподалёку полотенце, он взялся за распечатанные таблицы и переключил всё внимание на них. Надо было найти и устранить маленькую ошибку, из-за которой ничего толком не сходилось.
Устало и не особенно старательно изучая строчки, Игорь вдруг поймал себя на мысли, что по его телу пробежала волна холодной дрожи, хоть температура вокруг едва ли к этому располагала. Игорь нахмурился и заёрзал. Если бы он не сидел у себя в квартире, один в пустой маленькой ванной, то был бы готов поклясться, что за ним наблюдали. Это чувство ни с чем не спутать: когда кажется, будто в голову ввинчивают металлический стержень бура, а сердце мечется по грудной клетке в приступе тревоги и дурного предчувствия. С самого утра Игоря преследовало подобное ощущение, но теперь это уже больше походило на внезапно развившуюся паранойю.