До сих пор помню, как она сидит там вся в саже, с растрепанными волосами и кричит, плачет — даже бьет себя. Я боялся, что у нее помутился рассудок.
По-моему, она походила на сумасшедшего тролля из какой-то страшной сказки, хоть я и знал, что Элла — всего лишь измученная и несчастная женщина, которую мне надо бы поддержать и утешить, а еще лучше — полюбить.
Как сейчас помню, что она представлялась мне отвратительной троллихой, и от этого меня так сильно мучила совесть, что хотелось провалиться сквозь землю.
Итак, мы оба оказались в «безвыходном положении». Я надеялся, что Элла придумает себе занятие, которое выманит ее из дома, получит место от комитета по вопросам развития рынка труда.
Ей пообещали такое место с вероятностью пятьдесят на пятьдесят — в качестве резервного человека в приюте, но из этого так ничего и не вышло, поскольку в приюте началась «всякая бюрократия».
Поэтому Элла осталась сидеть дома.
Я думал, что в комитете решат, будто она просто не хочет работать, она даже не выражала желания пройти какие-нибудь начальные курсы или обучиться компьютеру, не в силах была хотя бы притвориться, что ей интересно, или поискать другую работу — иными словами, записать координаты работодателей, которые заведомо не взяли бы ее на работу, — это было с самого начала ясно обеим сторонам.
Комитет, к сожалению, больше ничего сделать не мог — разве что посоветовать оформить социальное пособие.
Сейчас я понимаю, что именно тогда я утратил последний шанс на личную жизнь.
Я понял также, что не смогу вышвырнуть ее на улицу или хотя бы намекнуть, что хочу положить конец нашим отношениям, не растеряв остатки уважения к самому себе.
Теперь она крепко «сидела у меня на шее».
Вы тогда завели разговор о собаках.
С моих слов вы конечно же поняли, что еще несколько месяцев после известия о пожаре я пребывал в состоянии крайнего напряжения и страха, иногда словно «погружаясь в туман» от болей и воспалений в ушах.
И вот в один из тех дней, когда я сам не понимал, что творю, я повстречал собаку с коричневой шерстью.
Сначала я только и подумал: «Это та самая необычная порода, на которую я уже обращал внимание». Собака немного напоминала овчарку, но была гораздо стройнее и меньше, очень чуткая, с красивой блестящей шерстью ровного коричневого окраса, казавшегося необычным и привлекательным.
Кто-то привязал ее возле входа в супермаркет. Подойдя ближе, я встретил ее взгляд.
Мне показалось, что эти карие глаза проникли мне в самую душу. У собаки были настолько осмысленные, полные любви глаза, смотревшие на меня так пристально и внимательно, словно они принадлежали человеку.
Да-да, мне сразу показалось, что собака смотрит на меня с такой откровенной любовью и интересом, что я чуть не расплакался!
Мы стояли, глядя друг другу в глаза, не в силах отвести взгляда.
Через некоторое время я испытал странное ощущение, что собака уловила во мне некое «злое начало» и почувствовала ко мне агрессию. Я приготовился к отпору, если дело дойдет до нападения. У меня появилось желание ударить это красивое животное ногой по носу!
Но я сдержал себя и не ушел, попытавшись каким-то образом дать понять собаке, что «хочу ей добра».
Должно быть, это выглядело по-идиотски: мы стояли, глядя друг на друга, — даже не знаю, сколько времени так продолжалось.
К счастью, из магазина вышла «хозяйка», неприветливая и неряшливая женщина. Однако, несмотря на ее угрюмый взгляд, я спросил у нее, что это за порода, и она ответила: «Австралийский келпи».
Я уже говорил, что с собаками у меня сложились особенные отношения.
Как правило, я радуюсь при виде собак (за исключением некоторых нелепых пород вроде чихуахуа и йоркширских терьеров, которые внушают лишь отвращение).
Поэтому на протяжении многих лет я не раз подумывал: не завести ли мне такого «спутника жизни».
К сожалению, каждый раз все заканчивалось тем, что я никак не мог определиться, какая собака мне нужна. Я читал специальные книги, консультировался с экспертами из Государственного питомника и даже ездил на псарни, но «правильную» собаку так и не нашел.
Я мог часами разглядывать фотографии собак, взвешивать все за и против.
Наверное, я всех их сравнивал с Неро.
Я часто встречал черных лабрадоров, но такого умного и «особенного», как Неро, больше не попадалось.