Отцовский смех и сейчас стоит у меня в ушах.
Понятное дело, ситуация показалась ему комичной. Почему бы ему не рассмеяться? Почему мне так сложно было выносить, когда надо мною смеялись? Надо во всем винить самого себя, а не придираться к людям.
Вернемся к рассказу об Элле.
Осенью в нашем доме собирались менять трубы. Из-за протечки ремонт начался раньше, нас едва успели предупредить.
Мы были в числе тех, кто только снимал там квартиру, и нам обещали предоставить другое жилище на время ремонта. Вместо этого пришлось довольствоваться времянками во дворе и делить душ, туалет и кухню с соседями, которых мы не знали.
Естественно, я сразу же понял, что не вынесу такой «tête à tête» с незнакомыми людьми. Одна только мысль об этом вызывала у меня болезненные симптомы, да и у Эллы не настолько стабильное состояние, чтобы подвергаться таким мучениями в течение нескольких недель. К тому же у нас была собака.
Анчи предложила спать у нее на матрасах, только не в первые четыре дня, потому что в это время у нее будут гостить родители из Шёвде, у них тоже была собака, все-таки это уже чересчур, мы и сами понимали.
Оставалась квартира моей матери.
Разумеется, мы можем обосноваться там на несколько дней, обрадовалась мать. Элла такая милая, а Друсилла просто очаровашка, она такая смешная, считала мать. Сыграем в какую-нибудь игру, Торгни научит нас «бродить по Сети».
Разумеется, я понимал, что с ее стороны это очень великодушное предложение.
И все-таки я сильно сомневался, стоит ли его принимать. Под конец я понял, что это лучший выход из ситуации, к тому же мы пробудем там всего четыре дня, а потом переедем к Анчи, а у нее есть работа, куда она уходит днем, так что у каждого из нас останется хоть какая-то «личная жизнь».
В кризисных ситуациях люди становятся другими, и я пытался внушить себе, что это в каком-то смысле хорошо, такое испытание пойдет нам на пользу. Отчасти из-за того, что «Лолита» не сможет найти Эллу и рассказать ей про меня — если она и вправду собирается это сделать, — а отчасти, наверное, потому, что мне не помешает более близкое общение с семьей, чтобы проявились все скрытые черты характера — как положительные, так и отрицательные, и, возможно, это приведет нас к какому-никакому сближению. Ведь что-то общее у нас все-таки было, думал я. Мы же одна семья, хотя моя мать постоянно подчеркивала, что я «точная копия» своего отца, которого она, судя по всему, всегда считала чужим человеком.
Иногда я спрашиваю себя, зачем вообще мои родители поженились?
Думая об их браке, я прихожу к мысли, что это был «брак по расчету».
Ведь ни один из них не был человеком «горячим» и страстным.
У обоих было тяжелое детство, они всю жизнь носили в себе свое горе и боль, особенно отец. А мать, была ли она довольна? К сожалению, я часто смотрю на нее поверхностно, рисую себе ее карикатурный портрет, тогда как не совсем понимаю ее. Какой она была до замужества?
Она ушла со своей работы на «Телеверкете», где у нее был дружный коллектив и много подруг, чтобы стать — или, может быть, только притвориться? — одной из тех «смелых» домохозяек, появившихся в 50-х годах.
В самом деле, о чем она думала, когда в тридцать лет порвала с социумом и ушла с работы, отказалась от корпоративных поездок на выходные и танцев ради почти пятидесятилетнего замкнутого мужчины, чьи интересы она не разделяла? Может быть, она сделала это потому, что почувствовала себя «за бортом»? А он, холостяк, учитель, единственный «образованный» человек из бедной богобоязненной деревенской семьи, — может быть, его подтолкнул страх перед старостью?
Почему он никогда не был женат? Он не любил рассказывать о своем прошлом. Знаю только, что у него была «несчастная любовь» к женщине, которую он, очевидно, никогда не мог забыть.
Та же картина с моей матерью: она тоже носила в себе воспоминания о несчастной любви.
Что их привлекало друг в друге? Одиночество? Или это произошло потому, что они оказались «в одной связке» — по той причине, что я был уже в проекте? Какая неприятная мысль: им пришлось пожениться только из-за того, что они ждали меня!
Однажды, когда у нас с Эллой все только начиналось, мать сказала: «Элла все-таки молодец, что не стала детей заводить!»
Мне вдруг пришло в голову, что мать, наверное, считает весь институт семьи и брака огромной ошибкой. Ведь «человеческие детеныши — такие беспомощные уродцы».