— Он, кажется, не часто писал вам... Может быть, он не хотел вас беспокоить?
— Не понимаю, почему вы так настаиваете на этом... Для нас всех важен пожар, в котором погибло девять человек и сгорел целый поселок. Мы должны объединить наши усилия и направить их против тех, кто несет за это ответственность. В настоящий момент нашим противником является нефтяная компания, которая, разумеется, все отрицает. Дело будет передано в суд, потому что было бы слишком просто всю ответственность возложить на похитителя цистерны...
— Подождите, мсье Пишю, дайте мне договорить... Прошу вас, немного терпения.
Он что-то пробурчал, но, кажется, готов был слушать.
— Я не видела других людей, потому что, повторяю еще раз, когда я приехала, поселок казался вымершим. Было не поздно, однако свет нигде не горел. Но я видела моего мужа и не отрекусь от своих слов: он был серьезно болен и жаловался на водопроводную воду... Он даже купил «Эвиан», чтобы не пить воду из-под крана... Но другие, наверное, не прибегли к такой предосторожности... Вот почему в пятницу я ездила в Гийоз и набрала воды в пластмассовую фляжку, чтобы отдать ее на анализ.
Молчание на другом конце провода затянулось, и Клер забеспокоилась:
— Вы меня слышали, мсье Пишю?
— Да, слышал.
Он, казалось, был в ярости.
— Вьт отдали эту воду на анализ?
— В настоящий момент ее еще исследуют... Я получу результат только вечером или завтра. Но по первым данным...
Если Клер надеялась, что он проявит подозрительное любопытство, она ошиблась. Бухгалтер хорошо владел своими нервами и не облегчал ей задачу.
— Да, судя по предварительным результатам, эта вода представляла опасность для человеческого здоровья. Это все, что мне пока известно, но как только я получу точные сведения, я немедленно сообщу вам.
— На что вы рассчитываете? — резко спросил Пишю. — Вы сами, без свидетелей, берете воду, отдаете ее неизвестно кому для анализа... И результат превосходит все ваши ожидания.
Клер охватило возмущение, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы сохранить спокойствие.
— Вы что, обвиняете меня в фальсификации?
— Нет, но мне непонятно ваше упрямство... Вы занимаете опасную позицию. Вы единственный свидетель этой трагедии, а строите какие-то невероятные гипотезы... Мало вам этой истории с подозрительной водой, так еще — дождь из бензина... Я знаю, что следователь не.придает этому никакого значения, но все члены нашей ассоциации очень обеспокоены вашим поведением. Вы оказываете нам медвежью услугу... Нет, поистине вы не делаете ничего, чтобы помочь нам...
— Знаете, что я думаю, мсье Пишю? — закричала Клер в трубку. — Кто-то хотел отравить одного или нескольких жителей поселка, и ему почти удалось...
— А чтобы скрыть свое страшное преступление, он украл цистерну с бензином и поджег поселок?
— Почему бы нет?
— Мадам Руссе, мне очень жаль... Ваш муж погиб в этом ужасном пожаре, и, вероятно, вы еще под впечатлением вашего горя.
— Другими словами, я совершенно сошла с ума? — сквозь зубы проговорила Клер.
— Я не это хотел сказать, но вы потрясены, страшно потрясены... Я понимаю, быть вынужденной оставить мужа в огне...
Иначе говоря, она выдумывала всю эту историю, чтобы избавиться от чувства глубокой вины?
— Вы полагаете, я все выдумала? Болезнь мужа, рвоту, страшную слабость, которую он ощущал? Он не мог работать, едва передвигал ноги.
— Вы испытали жестокий шок, и многие на вашем месте были бы потрясены еще сильнее... Мне кажется, что вы сосредоточиваете все внимание на факте, который имеет значение лишь в ваших глазах.
— Значит, я отравила воду, которая была во фляжке, лишь бы доказать, что не ошибаюсь?
— Я этого не думаю, мадам... Но нужно официально взять пробу, произвести официальный анализ...
— В субботу я вновь ездила в Гийоз... Водопровод разрушен... Оставался только кран в мастерской мужа... Но он был открыт, и вся вода вытекла.
Впрочем, вначале около источника вентили были закрыты... Случайно я обнаружила неповрежденный водопровод в другом доме, но там труба перерезана так, что вся вода, которая оставалась, тоже вытекла.,.
— Да, конечно, — проговорил Пишю так, словно все это длинное объяснение кажется ему непостижимым.
— Я поеду туда с судебным исполнителем. Пусть он возьмет пробу, запечатает бутылки и отдаст их в официальную лабораторию.
— Но что это нам даст? — вне себя закричал Пишю. — Мертвых вы не воскресите... Вы все запутаете и возбудите недоверие по отношению к нам у властей и суда...
— Вы что, боитесь, мсье Пишю? — бросила Клер в раздражении.