— Защита, — смущенно пробормотала одна из младших членов экспедиции.
— Я тебя не слышу, Йена. Говори громче!
— Глаз — это самый древний и наиболее разноплановый в культурном отношении символ, отводящий беду, — произнес Хавсер, надеясь добраться до сути и положить конец фокусам Мурзы.
— Правильно, — сказал Мурза. — Кас знает. Спасибо, Кас. Глаз оберегает. Его используют для защиты. Его ставят, чтобы отогнать зло и несчастье и сберечь самое драгоценное. — Его палец обвел контур глаза. — Мы видели это много раз, только в самых разных вариациях. Обратите внимание на пропорции! Контур глаза, линия брови — это может быть стилизованной формой назар бонсука[14] или уаджета,[15] что не так уж далеко от Ока Провидения, гордо сияющего на большой печати Объединительного Совета. Это предостерегающие боги, нет никаких сомнений.
С этими словами он спрыгнул с алтаря, не сдвинув и не задев ни одну из чаш.
— Предостерегающие боги, — повторил он. — Держись подальше. Не приближайся.
— Ты закончил? — спокойно спросил Хавсер.
— Кас, у них зрачки из обсидиана, — возбужденно продолжал Мурза, направляясь к Хавсеру. — Посмотри вблизи, как я, настрой свои линзы, и ты увидишь, что они резные. Точка в центре и круг по краю. Тебе же известно, что это такое.
— Циркумпункт,[16] — тихо ответил Хавсер.
— И это означает?.. — не унимался Мурза.
— Все, что угодно. Солнечный диск. Золото. Окружность. Монаду. Диакритический знак. Атом водорода.
— Ох! Йена, помоги ему, пожалуйста! — вскричал Мурза. — Он такой непонятливый!
— Глаз бога, — нервно проговорила молодая женщина. — Всевидящее око.
— Спасибо, — поблагодарил ее Мурза и уставился в лицо Хавсера. Его глаза сверкали даже сквозь тонированные линзы. — Он приказывает не подходить. Держаться подальше. Я вижу тебя. Я читаю в твоей душе. Я могу обратить задуманное тобой зло на тебя. Я знаю, что у тебя на сердце. Я способен преградить тебе путь, ибо я есть сила, я знание и я защита. Статуи действительно бесценны, Хавсер, но это предостерегающие боги. Они что-то охраняют. Насколько же ценно это «что-то», если ради его защиты поставили бесценные статуи?
На некоторое время все замолчали, и лишь кто-то беспокойно переступал с ноги на ногу.
— И все это одна семья, — негромко произнес Хавсер. — Это представители династического рода. Скульптурный портрет. Нельзя не заметить в них определенные различия в росте и расположении, что определяет семейные отношения, иерархию и зависимость. Самые высокие фигуры на верхней ступени — мужчина и женщина — наиболее величественные. Ниже располагаются дети, возможно два поколения, с собственными семьями и свитой. Первый сын и первая дочь выступают из общей группы. Да, это скульптурное изображение династии. Семейный портрет.
— Но глаза, Кас! Что ты скажешь о глазах?
— Я согласен, это оберегающие символы. Но что они охраняют? Что может быть более ценным, чем статуи бога-короля и его королевы и их божественных сыновей и дочерей, выполненные из нефрита и золота?
Хавсер обошел Мурзу и встал лицом к алтарю:
— Я тебе отвечу. Это физические останки бога-короля, его королевы и их божественных сыновей и дочерей. Вот что находится в углублении. Захоронение.
Мурза шумно выдохнул.
— Ох, Кас, как ты узко мыслишь! — воскликнул он.
Хавсер, понимая, что обсуждение затянется надолго, тоже вздохнул, но в этот момент у выхода послышался какой-то шум, и они обернулись.
В святилище, пронзая сумрак фонарями, прикрепленными к оружию, ввалились пятеро воинов. Это были гусары Имперской Армии из полка Тупеловских Улан, одного из старейших подразделений. Они вошли, а кибернетических скакунов оставили у входа в святилище.
— Очистить помещение! — крикнул один из них.
Все они были в полном боевом облачении, и в визорах шлемов из стороны в сторону двигались холодные огоньки курсоров.
— У нас имеется разрешение здесь находиться, — возразил один из старших сотрудников.
— Это уже не разрешение, а хлам, — заявил улан. — Собирайте свои пожитки и проваливайте.
— Да кто ты такой, чтобы так с нами разговаривать? — возмутился Мурза. — Кто твой командир?
— Император Человечества. А твой?
— Здесь какая-то ошибка, — вмешался Хавсер.
Он потянулся к поясной сумке. Пять седельных карабинов тотчас взяли его на прицел. Пять фонарей залили ярким светом, словно образец под микроскопом.
15
16