Отряд вел Огвай Огвай Хельмшрот, сжимая под мышкой шлем. В группе не было четкого разделения по рангам, но Аун Хельвинтр и Йормунгндр Два Клинка шли по обе стороны от ярла, а Найот Плетущий Нити и другие волчьи жрецы старались держаться в хвосте отряда.
Волки шли очень быстро, словно Огвай куда-то спешил. После сорока недель путешествия Хавсер задавался вопросом, что же такое важное могло заставить Волков забыть о предосторожностях. Они высадились с «Нидхёгга», едва тот встал на высокий якорь, что довольно сильно походило на спешное боевое десантирование, хотя скальд понимал, что это не так. Исключительно по приборам они преодолели мощнейшую бурю и скользнули под вулканический шельф, после чего приземлились в глубоких защищенных посадочных ямах.
На планете царила невообразимая жара. Путников со всех сторон окружала черная вулканическая скала, а воздух полнился запахом тухлых яиц, который свидетельствовал о сильной концентрации серы. Сам воздух походил на раскаленное марево. Спустившись следом за Богобоем по рампе «Грозовой птицы», у Хавсера заложило уши от перепада давления, говорившего о незримых атмосферных процессорах, ведущих постоянную борьбу за сохранение пригодной для жизни среды.
Но этот мир предназначался не для того, чтобы на нем существовала жизнь.
Посадочные ямы и туннели, ведущие от них к ядру планеты, были прямыми и ровными, словно были выплавлены промышленными мельтами. Туннели в вулканической породе имели неестественно гладкие, будто стекло, стены. Скальд все время слышал грохот бури и сейсмический рокот молодой планеты. Путь им озаряло просачивающееся сквозь гладкие стены и пол туннелей свечение от волн кипящего пламени. Казалось, они находятся внутри брошенной в костер бутылки. По мнению Хавсера, здесь удивительным образом смешалось нечто совершенно новое и безмерно старое. Подземелья походили на пещеры древних людей, которые ему не раз приходилось исследовать в экспедициях по консервации, но все же их создали недавно. Но также ему казалось странным смешение временного и вечного: кто-то обладал нужными властью, ресурсами и буровыми установками, чтобы высечь чертоги в твердой породе сверхвулкана и создать зону безопасной биосферы во враждебном мире. И то, и другое, было великой победой горной промышленности.
И все же Хавсера не покидало чувство, что как только намеченное дело завершится, это место покинут навсегда. Его создали для определенной цели. И он не сомневался, что безжизненность мира также была частью этой цели. В чем бы ни заключалось предстоящее дело, оно могло пойти наперекосяк. Еще бы. Ведь ради него вызвали целую роту Влка Фенрика.
Кто бы ни отдал приказ о начале строительства, ему хотелось изолировать это место так, чтобы здесь никто не смог попасть под перекрестный огонь.
— Что это за место? — спросил Хавсер, стараясь не отставать.
— Тихо, — шикнул Медведь.
— Сорок недель! Когда же вы мне скажете?
— Тихо, — с большим нажимом прошипел Медведь.
— Я не смогу сложить сказание, не зная подробностей, — возмутился Хавсер. — Это будет жалкая история, совершенно недостойная очага Тра.
Огвай резко остановился, застав врасплох быстро шагающий отряд. Все покорно замерли. Огвай обернулся и раздраженно взглянул на Хавсера. Из-за жара по лицу скальда ручьями тек пот. У всех Волков были полуоткрытые рты. Оскалившись, они часто дышали, словно собаки в полуденный зной.
— Чего он там хочет? — проворчал ярл.
— Я спрашиваю о том, какой же из меня скальд, если вы ничего не говорите мне, ярл, — ответил Хавсер.
Огвай взглянул на Ауна Хельвинтра. Рунический жрец на миг прикрыл глаза, успокоил дыхание и затем кивнул.
Огвай кивнул в ответ и перевел взгляд на Хавсера.
— Это место называется Никея, — сказал он.
Они вошли в большой круглый зал, проплавленный в толще скалы. Стены комнаты походили на блестящий от слюды черный стакан, но все же это место напомнило Хавсеру отделанные костью чертоги Этта.
Их уже ждали. По периметру зала стояли воины Шестого легиона Астартес, но они были не из Тра. Их встречала другая рота.
Амлоди Скарссен Скарссенссон, ярл Фиф, встал с каменной скамьи.
— Ог! — прорычал он, и два могучих ярла заключили друг друга в медвежьи объятия, стукнувшись нагрудниками. Огвай обменялся со Скарссеном парочкой острот, а затем повернулся к другому вожаку, который сидел рядом с ярлом Фиф.
— Владыка Гунн, — кивнул Огвай. Этот воин был старше и крупнее Скарссена и Огвая. Его вощеная борода была разделена на два изогнутых острых «бивня», а левую сторону лица покрывали черные линии, напоминавшие узор маски.