И не проснулся.
— Я всегда был здесь, — ответил Гор Луперкаль.
Четырнадцатая глава: Взгляд в стекло
Он мог не называть своего имени. Я не раз видел его гордое лицо на плакатах и пиктах, на подарочных медалях и голо-портретах. Примарх, Магистр Войны, прекрасный, первый среди сынов. Как и все его братья, он был настоящим исполином. Крошечная спальня сверхорбитальной платформы едва могла вместить его. Он был закован в величественные бело-золотые доспехи своего легиона. С нагрудника на меня взирало око. Заключенное в восьмиконечную звезду.
Гор успокаивающе улыбнулся мне, словно мудрый отец нерадивому ребенку.
— Я не понимаю, — выдавил я.
— От тебя этого и не требовалось, Каспер, — произнес он. — Ты всегда был обычной фигурой на доске. Но за минувшие годы ты успел мне понравиться, и поэтому мне захотелось увидеть тебя в последний раз, прежде чем завершится игра.
— Мой лорд, мы никогда прежде не встречались, — пораженно сказал я. — Я бы запомнил.
— Думаешь? Сомневаюсь, — ответил он.
— Сэр, — вновь повторил я. — Я слышал предостережения. Мрачные предостережения. Вашей жизни грозит опасность. Мне показали оружие…
— Это? — спросил Гор, доставая Анафем. Оружие источало резкий свет, прямо как в моих не-воспоминаниях. — Слишком поздно. Где-то спустя год после событий на Просперо этот клинок сделает свое дело. Я умру и пройду перерождение.
— Где-то спустя год? Почему вы так уверены?
Гор опять улыбнулся.
— Когда этот клинок обрежет мою нить, Каспер, меня заберут темные боги. Они обратят меня. Моя смертная оболочка предастся бессмертному Хаосу. Я буду опровергать законы космоса и самой жизни. Только взгляни на нас, стоящих в твоем прошлом. Просперо горит в твоем настоящем, но мы оба не в нем.
— Почему? — воскликнул я. — Почему? Что вы наделали? На какое безумие вы пошли?
— Я расчищаю доску для грядущей игры, — произнес он. — Расставляю фигуры так, как мне выгодно. Две основные преграды для моего торжества — это Сыны Просперо и Волки Фенриса. Первые — единственный легион, чьих познаний достаточно, чтобы остановить меня путем колдовства; вторые — единственный легион, который достаточно опасен, чтобы представлять существенную военную угрозу. Колдуны Императора и палачи Императора. Мне не хотелось сталкиваться с ними в будущем, поэтому я не пожалел времени и сил, чтобы стравить их между собой.
Я недоверчиво уставился на него. Гор печально пожал плечами.
— Если честно, я надеялся на большее, — вздохнул он. — Магнуса ввели в глубокое заблуждение. Колдовство подвело его угрожающе близко к проклятью, и мой отец поступил правильно, усмирив его. Но без хорошо организованной провокации он бы никогда не переступил черту. Я хотел, чтобы Сыны и Волки вырезали друг друга на Просперо, и таким образом одновременно избавиться от обеих угроз. Вот только Магнус и Русс остались верными себе. Магнус, смиренный мыслитель, принял свое наказание и был уничтожен. Русс, неукротимый и беззаветно преданный, не отступился от своего тяжкого задания. Легион Тысячи Сынов был уничтожен, но Волки остались в игре.
Он посмотрел на меня, и в его глазах я заметил блеск.
— И все же судьба Магнуса и его сынов порадовала меня. Сломленные поражением, они в любом случае перейдут на мою сторону. В конечном итоге, я получил хоть какую-то компенсацию за то, что Влка Фенрика все еще грозная и опасная сила.
— Ни один человек не способен на такое! — воскликнул я, качая головой. — Ни один человек не способен управлять событиями таких масштабов!
— Нет? Даже если я вел эту игру и манипулировал всеми на протяжении многих лет? Даже если я выдавал секреты и ширил ложь? Грязные слухи о том, что Магнус практикует некромантию? Провокационные вопросы насчет бездумной тактики Русса? И плюс, конечно же, создание запутанной сети шпионов наподобие тебя, Каспер, настоящих шпионов и пешек, которым предстояло вселять в легионы паранойю, заставлять их подозревать худшее и готовиться к действиям. Я обратил лучшие качества и привычки легионов в оружие саморазрушения.
— Нет! — продолжал я настаивать на своем. — Ни один человек не способен на такое!
— А кто сказал, что я человек? — ответил он.
Я начал пятиться, пока моя спина не уперлась в холодное стекло.
— Кто же ты на самом деле? — прошептал я.
— Ты знаешь мое имя, — рассмеялся он.
— Это всего лишь маска, не так ли? — сказал я, указывая на его лицо. — Кто ты на самом деле?
— Какую маску ты бы предпочел? — спросил Гор. Он поднес руку к лицу и сорвал плоть. Она треснула, словно гороховый стручок, будто перезрелый овощ, и из нее брызнула сукровица, похожая на загустевший мед. Черты Гора Луперкаля растеклись, и под ними оказалось смеющееся лицо Амона, советника Алого Короля.