Он соскользнул с груды старых потрепанных шкур и пристально взглянул на вышнеземца.
— Значит, вот как выглядит дурное знамение? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно. В стылом воздухе дыхание вышнеземца вырывалось густыми клубами пара, но изо рта Огвая вышел лишь едва заметный пар. Тело астартес было удивительным образом приспособлено к сохранению тепла.
Ярл носил кожаную безрукавку на шнуровке. Руки его были длинными, а кожа — бледной, словно ей не хватало солнечного света. На его белой, как у альбиноса, коже вились темные татуировки. Он протянул руку и взял серебряную чашу. В ней плескалась жидкость столь темная, что походила на чернила. На сомкнувшихся вокруг чаши пальцах ярла виднелись грязные кольца. Вероятнее всего, ярл носил их не для красоты, но ради урона, которые те могли нанести врагу в бою.
Огвай сделал глоток, а затем протянул чашу вышнеземцу, который принял ее.
— Он не сможет пить это, — сказал один из его эскорта. — Мёд прожжет его внутренности, словно кислота.
Огвай хмыкнул.
— Прости, — сказал он вышнеземцу. — Не хотел убить тебя здравицей за твое здоровье.
Напиток вонял нефтью. И кровью. Жидкая пища, ферментированная, химически очищенная, очень калорийная… жидкость скорее походила на авиатопливо, нежели на хмельной напиток.
— Он помогает сберечь тепло, — отметил Огвай, забрав у него чашу, и посмотрел на вышнеземца. — Скажи, почему ты здесь?
— Я здесь по мудрости Стаи, — ответил вышнеземец на ювике. Огвай скривился.
— Нет, из-за этого ты пока жив, — сказал он. — Я спрашиваю, почему ты здесь?
— Меня пригласили.
— Расскажи об этом приглашении.
— Я послал множество сообщений на фенрисский маяк, запрашивая разрешение войти в пространство Фенриса. Я хотел увидеть и изучить фенрисских астартес.
Один из стоявших за вышнеземцем воинов эскорта хмыкнул.
— На подобный запрос мы едва ли могли ответить согласием, — сказал Огвай. — Ты был настойчив?
— Думаю, я посылал запрос в различных вариациях около тысячи раз.
— Думаешь?
— Не уверен. У меня есть лог с точным числом и датами отправления. Мне вернули мои пожитки, но все инфопланшеты и блокноты исчезли.
— Записанные слова, — сказал Огвай. — Записанные слова и устройства для сохранения слов. У нас здесь запрещено ими пользоваться.
— Совсем?
— Да.
— Значит, вы уничтожили мои записи, черновики и вообще весь мой труд?
— Полагаю, что так. Ты глупец, если решил привезти все это с собой. Разве у тебя не осталось копий за пределами мира?
— Девятнадцать лет назад были. Как вы храните информацию на Фенрисе?
— Для этого существует память, — сказал Огвай. — Значит, ты отослал множество сообщений. А потом?
— Мне дали разрешение. Разрешение на посадку. Я получил координаты. Было подтверждено, что разрешение выдали астартес. Но во время приземления в транспортнике случилась поломка, и он потерпел крушение.
— Он не потерпел крушение, — сказал Огвай и отхлебнул чернильно-черный напиток. — Его сбили. Не так ли, Медведь?
Возле груды шкур ярла внезапно зашевелилась одна из темных меховых масс.
— Ты сбил его, не так ли, Медведь?
Груда что-то пророкотала в ответ.
Огвай осклабился.
— Вот почему он пошел спасать тебя. Потому что сбил твой корабль. Это была ошибка, не так ли, Медведь?
— Я понял свое упущение, ярл, и приложил все усилия, чтобы исправить его, — ответил Медведь.
— Но если ты знал все это, то почему спрашивал? — удивился вышнеземец.
— Просто хотел проверить, помнишь ли ты историю так же хорошо, как я, — Огвай нахмурился. — Хотя твой пересказ не очень хорош. Я спишу это на то, что ты слишком долго пробыл в морозильнике, и твой разум еще не оттаял. Но в качестве скальда представить тебя непросто.
— Скальда?
Огвай сгорбился и оперся локтями на колени. Его белая кожа светилась во мгле, подобно льду.
— Да, скальда. Тогда я скажу это сейчас. Поведаю сказание. Гедрата, который был до меня, зацепили твои послания. Он поговорил с нами в Тра, и со мною, его правой рукою, и с другими ярлами, и с Волчьим Королем также. Скальд, сказал он. Это было бы забавно. Интересно. Скальд мог принести с собою новые сказания из Вышнего и из еще более дальних краев и изучить наши. Выучить, и пересказывать их нам.
— Значит, по-твоему, я должен стать скальдом? — спросил вышнеземец.
— А кем, по-твоему, ты должен стать? — спросил в ответ ярл. — Ты хотел познать нас, не так ли? Что ж, свои истории мы никому не отдаем запросто так. Не рассказываем первому встречному. Ты кажешься многообещающим и целеустремленным к тому же.