Они все поклоняются Богу, чтят его законы, верят, что он всегда спасет. Все, но не Ниэль. Она уже давно поняла, что спасения ждать не от кого. Ведь если даже родные предают, то как чужой человек, сможет помочь?
Она поднялась с печки и осмотрела места порезов, сейчас о них напоминали только несколько розоватых полосок. У ее родителей, очень дорогая, заколдованная магами мазь, она излечивала даже самые сложные раны, убирала шрамы. Ведь если ее кожа не будет идеально чистой, то Генберт не возьмет больше в свою постель, а значит, и у родителей не будет денег.
Хотя они и сами не плохо зарабатывают. Папа - кузнец, он берет недорого, поэтому к нему даже с соседних деревушек приезжают, заказы есть всегда, и он бы мог прославиться, если бы не пил так много. Братья пошли все в папу, любят выпить, но и кузнецы неплохие.
Мать – прачка, стирает вещи господам, те тоже неплохо платят. Сестры обычно делаю что-то в огороде, а пока зима, выращивают в доме разные травки для целительницы.
- Ах, в церкви так хорошо, я бы осталась там навсегда – восторженно шептала сестричка.
- Ежели так хочешь, то можешь ходить помогать убирать церковь – мать прошла к печи. – Ниель, а ну быстро вставай, сегодня пойдешь, отнесешь целительнице травы. – девушка поднялась и спустилась с печи. На кухне сидела вся семья: сестры, красавицы, пышные с платками на головах и в подбитых мехом плащах. Братья – в рубашках и кожухах.
- Иди, одевайся, господин Генберт передал тебе плащ, сказал, что не хочет больше, чтобы ты приходила к нему холодной. И да… - мать скривилась, словно съела чего-то кислого. – приказал купить тебе платьев. Ишь, чертовка, нажаловалась на нас. – она кинула в Ниэль сверток с одеждой, а потом и плащ. – Иди.
Девушка быстро подняла все с пола и залезла на печь, там открыла свертки и ахнула от восторга. Несколько простых, но теплых ангоровых платьев и одно с аккуратной вышивкой вокруг груди. Плащ был такой, как у сестер, только воротник из меха лисы. Она быстро оделась и спустилась вниз.
- Спасибо, матушка – искренне поблагодарила и подошла, чтобы поцеловать руку. Мать лишь осмотрела ее и отвернулась, девушка так и застыла посреди комнаты, не зная, что делать дальше.
- На – отец всучил ей мешок с травами. Девушка последний раз оглянулась на мать, а потом, утирая слезы, пошла к целительнице. Метель все также бушевала.
За воротами дома девушка чувствовала себя все менее и менее уверенней. Тихими быстрыми шагами она передвигалась в сторону леса. Громко забрехали собаки, заставляя ее вздрогнуть и вжать голову в плечи. На улицу вышли дети, что с отвращениям смотрели на хрупкую фигурку очерченную снегом.
- Подстилка. – слышалось ей в след.
- Нечистая – все кричали и кричали за спиной мальчишки.
Ниэль поспешила скрыться, утирая слезы отчаянья. Изба целительницы была далеко, но уже, подходя к ней, девушка насторожилась, вокруг было несколько капель крови. Она подошла поближе и постучала в дверь, но та сама отворилась, позволяя ей зайти в помещение. Тихий скрип от половиц преследовал каждый новый шаг.
В доме всегда пахло травами и заботой, но сейчас что-то было не так. Девушка замялась на пороге, но прошла дальше.
Деревянный пол тихо поскрипывал под ее ногами. Около стола лежала в неестественной позе старуха целительница. С ее рта капала кровь, стекая бордовыми разводами по старому, серому платью. Руки плетьми повисли вдоль тела, кожа приобрела жёлтый оттенок. Глаза удивленно распахнуты.
- Ааа – закричала на надрывной ноте Ниэль и побежала к выходу, но дверь оказалась заперта, девушка заколотила руками, но никак не могла вырваться. За ее спиной послышался тихий смех, что перешел в кашель. Она медленно повернулась, прижимая к груди мешок с травами. На улице одиноко завыл волк.
Около нее, прикрытая лишь черным покрывалом, стояла темная. Резкие неприятные черты лица исказила гримаса боли. Она зажимала рукой рану на животе, но на полу все равно появилась лужа крови.
- Отпустите меня – жалобно попросила девушка, понимая что пощады не будет.
- Обед – мурлыкнула женщина, и еле передвигая ноги приблизилась к Ниэль. Та вся дрожала, и вжималась в дверь.
Она подняла ее подбородок своими крючковатыми пальцами, и посмотрела в глаза, Ниэль отшатнулась, и больно ударилась затылком в дверь.. На минуту черные омуты затянуло пеленой, но никакой боли девушка не чувствовала. Только силу, всепоглощающею силу, которая излечила ее раны, и свернулась черным котенком около сердца. Девушка отступила еще на шаг, прикрывая лицо руками.