***
Восход был кроваво-красным.
Клейн почти не мог двинуться не только из-за противной боли во всем теле после побоев. Руки были связаны за спиной, а ладони братьев с двух сторон удерживали его плечи и не давали подняться с колен. Мужчина видел только одним глазом, второй заплыл, поднимать веко было больно. Но и одного взгляда на толпу горожан, окруживших подготовленный эшафот, хватило, чтобы захотелось опустить голову и не поднимать вовсе.
Толпа возбужденно обсуждала предстоящее зрелище. Безумцы, для которых сожжение вероотступницы – представление. Клейн не мог смотреть в их глаза, наполненные первобытным примитивным блаженством. Магистр помиловал Клейна, но вряд ли случайно поставил его у края дорожки, по которой преступников ведут на казнь, поближе к эшафоту и одуревшим от эмоций горожанам.
Когда толпа загудела, Клейн вскинулся и увидел Варию, которую вели под руки ассасины. В свете восходящего солнца видно было то, что мужчина не заметил накануне. Например, вырванные ногти на руках и ногах и глубокие колотые раны по всему телу. Девушка шла с трудом, волоча босые ноги по мостовой и не обращая внимания на гневные безумные крики толпы.
Внутри Клейна что-то щелкнуло и сломалось. Он видит ее в последний раз. Им нельзя было быть вместе, из-за их веры и службы Ордену. И Вария решила сбежать. Решила разорвать оковы и быть свободной, любить, кого хочет. Клейн не смог ни последовать за ней, ни остановить ее.
Когда девушку проводили мимо него, Вария повернула голову и встретилась с бывшим соратником взглядом. Непоколебимость и уверенность в своей правоте, вот, что увидел Клейн. Мужчину затрясло, он изо всех сил дернулся, пытаясь встать, но руки братьев держали крепко. Он мог что-то сказать, прокричать о своих чувствах напоследок. Но не стал. Молча и упорно он продолжал вырываться, когда его больно ударили по лицу. И не сводил глаз с Варии, которую проводили на эшафот и привязали к столбу. Вернее, он старался не отводить глаз.
Удалось! Клейн вывернулся, вскочил и бросился к эшафоту. Ему казалось, что он все делал быстро. Но…
Девушка кричала, окруженная огнем, пожирающим ее плоть, и билась в агонии. Клейн впервые слышал ее крик. Ассасины тут же снова поставили его на колени, кто-то дернул его за волосы, поднимая голову:
- Смотри!
И Клейн смотрел. Смотрел, пока текущие из глаза, способного видеть, слезы не сделали лицо любимой мутным и расплывчатым.
Вария горела, а вместе с ней заживо сгорала и его вера в деяния Ордена.
«Что может быть хуже, чем Вера, сожженная заживо?»
Конец