– Мне следовало все знать. Это влияет на то, как надо вести дела здесь. Это влияет на восприятие людьми церкви и викария.
– Конечно. Мне очень жаль. Это упущение.
А вот это ложь. Он просто не захотел предоставлять мне еще одну причину не ехать сюда.
– Джек, это все?
– Вообще-то, не совсем.
По идее это не должно иметь значения. Если смерть – это просто освобождение и переход на более высокий уровень, меня не должны волновать ее обстоятельства. Но они меня волнуют.
– Как это произошло?
Пауза, достаточно длинная, чтобы я поняла (давно зная Деркина), что он колеблется – сказать правду или солгать. Затем епископ вздыхает.
– Он повесился в часовне.
Фло стоит на коленях в гостиной, вынимая вещи из коробок. К счастью, их немного. Когда наконец прибыл грузовой фургон, двум покрытым татуировками парням понадобилось не более двадцати минут, чтобы разгрузить наши земные сокровища. Негусто, учитывая, что полпути уже пройдено.
Я плюхаюсь на потертый диван, который едва втиснулся в крошечную гостиную. В этом домике все крошечное, низкое и шаткое. Ни одно из окон не открывается, как положено, отчего внутри невыносимо жарко, а чтобы пройти в дверь, соединяющую кухню с гостиной, мне приходится пригибаться (хотя рослой меня не назовешь).
Ванная выкрашена в оливково-зеленый цвет и испещрена крапинками плесени. Душа нет. Отопление обеспечивается масляным бойлером и древнего вида дровяной печью, безопасность которой, вероятно, необходимо проверить, чтобы зимой мы не угорели.
Позитивным моментом является то, что домик предоставляется нам бесплатно и мы можем устраиваться в нем, как дома. Но не сейчас. Позже. Сейчас я хочу поесть, немного посмотреть телевизор и лечь спать.
Фло поднимает голову.
– Надеюсь, сегодняшние события не мешают тебе осознавать, что это настоящая дыра.
– Нет, но сегодня я слишком устала и проголодалась, чтобы сокрушаться по этому поводу. Мне кажется, заказать еду в этих краях негде.
– Вообще-то в соседнем городке есть «Домино». Я нагуглила его по пути сюда.
– Аллилуйя. Цивилизация. Посмотрим, что нам покажет «Нетфликс»?
– Не думаю, что он здесь подключен.
Проклятье.
– Значит, остается обычное телевидение?
– Тебе не повезло.
– Что? Почему?
Она встает с пола и садится на диван рядом со мной, одной рукой обнимая меня за плечи.
– Что не так с этой картинкой, Майкл?
Цитата из «Пропащих ребят» заставляет меня улыбнуться. Мои усилия по окультуриванию дочери не пропали зря.
– Тут нет наружной антенны. Ты знаешь, что это означает, когда на доме нет наружной антенны?
– О боже! – Я запрокидываю голову назад. – Это серьезно?
– Ага…
– Куда нас занесло?
– Надеюсь, что не в мировую столицу убийц.
– Вампиры мне по зубам. Что у меня есть, так это кресты.
– И загадочная коробка.
Коробка. Я была так взбешена тем, что Деркин не посвятил меня в обстоятельства смерти преподобного Флетчера, что почти забыла, с чего начался этот скандал. Я оглядываюсь.
– Не помню, где я ее оставила.
– На кухне.
Фло вскакивает и возвращается с коробкой, водружая ее на диван рядом со мной. Я недоверчиво ее разглядываю.
Преподобной Джек Брукс.
– Приступим?
Фло протягивает мне ножницы.
Я беру их и разрезаю пленку, которой обернута коробка. Внутри находится что-то, завернутое в бумагу. Сверху лежит маленькая карточка. Я вынимаю ее.
Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не узнали бы. Посему, что вы сказали в темноте, то услышится во свете; и что говорили на ухо внутри дома, то будет провозглашено на кровлях.
От Луки 12: 2–3.
Я бросаю взгляд на Фло, которая поднимает брови.
– Немного мелодраматично.
Я кладу карточку на диван и разворачиваю оберточную бумагу. Нашим взглядам предстает потертый кожаный портфель.
Я смотрю на него, ощущая, как мои руки покрываются гусиной кожей.
– Так ты будешь его открывать? – спрашивает Фло.
К сожалению, мне не удается найти уважительную причину, чтобы не делать этого. Я вынимаю портфель и кладу его на диван. Внутри что-то звякает. Я расстегиваю замки.
Нет ничего сокровенного, что не открылось бы.
На красной шелковой подкладке лежит содержимое, пристегнутое ремешками. Библия в кожаном переплете, тяжелый крест с распятым Иисусом, святая вода, полосы муслиновой ткани, скальпель и большой зазубренный нож.
– Что это? – спрашивает Фло.
Я пытаюсь сглотнуть подступившую к горлу тошноту.