Марина умудрилась одеться довольно прилично, на европейский манер, даже цвет ее платья гармонировал с цветом фрака, который сшил мне старый портной Хаим, просидев над ним всю ночь. В машине она держалась молодцом — но было заметно, что она волнуется. Явно — не из дворян, и для нее это появление при дворе — первое.
Нарушая дипломатический протокол, их Сиятельство, шахиншах Мохаммед, царь царей ждал нас не в зале, где и должна была проходить церемония вручения верительных грамот — а на ступенях дворца. Рядом с ним была блондинка лет тридцати пяти — его вторая жена и большая, черная лохматая собака, породу которой я так и не смог определить. Блондинка была его второй женой, звали ее Сорейя и до замужества она работала стюардессой. У нее это тоже был второй брак — первым ее мужем был директор национальной авиакомпании, но три года назад он скоропостижно скончался, и менее чем через неделю состоялась новая свадьба. Насколько мне было известно — от первого брака у царя всех царей было два сына, от второго детей пока не было.
Царь всех царей производил впечатление странное. Среднего роста, подтянутый, с аккуратными усиками на белом, совсем без загара лице, с проседью в волосах. Одет он был в нечто напоминающее военную форму — брюки гражданского покроя и защитного цвета френч, без наград и знаков различия. Черный шейный платок — единственная экстравагантная деталь костюма. Ремень, на котором висела простая черная кобура с пистолетом. Запоминались глаза — неопределенного, серо-синего цвета, липкие какие-то, словно старающиеся забраться к тебе в душу…
Тонкостей дипломатического этикета я не знал, но шахиншах шагнул ко мне первым.
— Я рад приветствовать посланника Белого Царя на нашей земле, свидетельствую, что все мы — его верные слуги, да хранит его Аллах.
Шахиншах чуть склонил голову.
— Да хранит Всевидящий Аллах Вас, Ваш народ и Ваш престол — ответил я заранее заготовленной фразой.
Церемония летела ко всем чертям, верительную грамоту следовало вручать в зале, но шаниншах протянул руку — и мне ничего не оставалось, как передать ему папку с грамотой прямо тут, на ступенях дворца. Не глядя, шахиншах передал ее кому то из мгновенно оказавшихся позади придворных…
Дальше произошло то, чего я никак не ожидал — по протоколу, после вручения верительных грамот, следует угостить гостей шампанским в зале, и дальше уже приглашенные беседуют о своем. А глава государства в это время проводит краткие рабочие встречи с вновь аккредитованными послами. Но шахиншах улыбнулся и сказал на чистейшем, почти без акцента русском.
— Думаю, нашим супругам найдется, что обсудить, ваше превосходительство. Есть что обсудить и нам…
И направился вглубь парка, прочь от дворца, сделав мне знак следовать за ним. Мне ничего не оставалось, как подчиниться…
Никто из придворных за нами не последовал…
Шахиншах остановился, когда мы зашли уже довольно далеко и дворец скрылся за деревьями — парк и впрямь был большим. Здесь, в укромном уголке, высаженные каштаны и кипарисы образовывали своего рода тупик и здесь же был устроен небольшой ручей с водопадом не знаю, естественный или искусственный.
— Я рад видеть вас послом при моем дворе, князь Воронцов… — задумчиво сказал шахиншах, трепля пальцами холку увязавшейся за нами собаки, и прежде чем я успел что-то ответить — предостерегающе поднял руку, требуя тишины.
Пели птицы, звенел ручей. Казалось невероятным, что в паре сотен метров от нас шумит, живет, работает миллионный город….
— Вы не возражаете если я буду звать нас Искандер, мне так проще.
— Ничуть, Ваша Сиятельство.
— Я в самом деле рад видеть вас, князь… По протоколу это полагается говорить всем аккредитованным при моем престол послам, и я говорю это, но редко бываю искренен. В вашем случае я говорю это от чистого сердца, я и в самом деле рад вас видеть…
Светлейший помолчал, молчал и я…
— Вам известно кто был вашим предшественником?
— Князь Юрьевский, я полагаю…
— Именно так… Старая, проспиртованная развалина… Говорят, он раньше работал в разведслужбах вашей страны…
Князь Юрьевский и в самом деле возглавлял третий отдел Собственной, Его Императорского Величества Канцелярии несколько лет назад, до того как его спровадили в отставку и назначили вместо него бывшего резидента Путилова, вдвое моложе Юрьевского и не в пример более работоспособного…
— Видите ли… ваше высокопревосходительство… Я правильно к вам обращаюсь?
— Совершенно правильно, Ваше Сиятельство. Позволю себе отметить, что вы прекрасно знаете русский язык.
— Это и в самом деле так — шахиншах погладил неподвижно сидящую у его ног собаку — я учился в вашей стране. Почти все высшие офицеры Гвардии заканчивали ваши военные институты и знают русский язык. Но позвольте, я продолжу… Видите ли… Несколько лет назад я обращался к Их Величеству, Императору Александру с просьбой прислать в качестве посла специалиста по разведке. Мне нужен был совет и помощь со стороны такого человека. Их Величество прислал князя Юрьевского, и меньше года мне хватило, чтобы окончательно разочароваться в нем.
Еще бы… Три бутылки крепкого столового вина — это совсем не то, что должно быть в столе посла.
— Но теперь их Величество, Император Александр вспомнил про своих верных вассалов и прислал Вас. И мне по-прежнему нужна помощь, господин Воронцов. Мне и моему престолу…
Я лихорадочно подбирал слова. Что это — провокация? Разведка боем?
— Ваше Сиятельство… При разговоре с Их Величеством Императором Александром, имевшим место до моего нового назначения, мне было дано понять, что я направляюсь в качестве посла и не более того….
— Но вы же являетесь специалистом по разведке? — резко спросил шахиншах Мохаммед.
— Это так, Ваше Сиятельство, я и в самом деле какое-то время работал в разведывательных структурах. Однако, в последние несколько лет я не имел к разведке никакого отношения, проходя обучение в Академии Морского Генерального Штаба. Кроме того, я не специалист по агентурной разведке, я скорее специалист по диверсиям и партизанской войне. Смогу ли я быть полезным Вам в таком качестве, Ваше Сиятельство…
— Вам известно, что произошло совсем недавно?
— Осмелюсь напомнить, что я прибыл в Вашу благословенную страну всего три дня назад.
Шахиншах улыбнулся — понимающе…
— Сейчас с вами должен был разговаривать другой человек, князь. По крайней мере — так решили заговорщики, которые несколько дней назад взорвали мост, по которому я проезжал. Волей Аллаха я остался в живых и смог покарать подлых изменников. Но… я не могу быть уверенным в том, что семена заговора не прорастут вновь, не дадут свои ядовитые всходы через несколько месяцев или даже лет. У нашего народа есть поговорка: «Я и мой брат — против моего двоюродного брата, я и мой двоюродный брат — против всего мира».[81] Это поговорка содержит в себе великую мудрость, ваше высокопревосходительство. Нельзя доверять никому кроме самых близких людей. Я назначил начальником САВАК генерала Тимура и щедро одарил его — но могу ли я быть уверенным в том, что он не предаст меня, как предал его предшественник?
Шахиншах помолчал, возможно, ожидая, что я что-то скажу — но я продолжал молчать. В этом случае выигрывает тот, кто молчит. Сказанное слово — твой господин, не сказанное — твой раб. Тоже мудрая поговорка.
— Мой старший сын Хусейн недавно вернулся из Великобритании, где проходил обучение военному делу в Сандхерсте, в пехотном училище. Мой младший сын, Мохаммед сейчас учится в России, в Академии Генерального штаба. По его возвращении домой он станет министром безопасности, за Хусейном останется армия…
Ох, как умно… Армия за одним сыном, спецслужбы и наиболее подготовленные части — Гвардия Бессмертных — за другим. Получается этакое шаткое неустойчивое равновесие и ни один из сыновей не сможет выступить против отца. Ох, как умно…
— Хусейну всего двадцать девять лет. Он верен мне, верен престолу — но он не способен полностью выполнять возложенные на него обязанности военного министра. Я прошу Вас — не приказываю, а именно прошу — стать другом, старшим товарищем моему сыну Хусейну. Научите его тому, чего знаете сами, удержите от безрассудных, свойственных молодым поступков. Этим вы заслужите мою вечную признательность…