В этот момент вдали, там, куда ушел танк заговорщиков, глухо громыхнуло — еще один пушечный выстрел.
Их было меньше, чем офицеров, раза в два — но у них было оружие. У каждого. Подполковник ощутил, как брюки медленно сползают на правую сторону — ремня не было, а в правом кармане был револьвер…
— Ты что, идиот? — спросил один из офицеров. — Людям помощь оказать надо!
— Стоять! Заговорщики!
И в самом деле — идиот…
Увы, на самом деле идиотом этот старший офицер САВАК не был. Просто ситуация уже изменилась, и режим уже изменился — а он все еще этого не понял. Он думал, что сейчас подъедут люди из Гвардии Бессмертных, заберут всех этих заговорщиков, они предстанут перед трибуналом и трибунал вынесет им приговор — конечно же, смерть. До него до сих пор не дошло, что режима больше нет, потому что Его Светлость только что разорвало на мелкие куски и Гвардия Бессмертных не возьмет ситуацию под контроль, потому что ее командующий истекает кровью в десяти метрах от него. И им никто не даст команду, потому что генерал Мешеди, руководитель тегеранского отделения САВАК находится на третьем уровне трибуны, а его голова — на четвертом, в виде буро-коричневых брызг и осколков костей черепа. И что сейчас прав будет тот, у кого есть оружие и решимость его применить, а не тот, кто носит мундир САВАК или какой-либо другой. Государство рушилось как карточный домик, и стены уже тряслись — но он этого не почувствовал.
Длинная автоматная очередь секанула от пролома, проделанного танком, несколько пуль пришлись в гущу офицеров САВАК и они упали как сбитые шаром кегли, бросились на землю и другие офицеры — кто раненый, кто просто ища защиты. Упал и подполковник, прямо в грязь и кровь, бетон здесь был испятнан кровавыми следами сапог. А в следующую минуту кто-то крикнул — огонь! — и подполковник привычно выхватил из кармана револьвер, и из положения лежа послал две пули в том направлении, откуда стреляли, и САВАКовцы стреляли в том же направлении из всего, что у них было.
Автоматный огонь заглох.
Ан-Нур встал, машинально отряхнул парадный мундир — хотя он сверху до низу был в кровавых пятнах и ничем это было не отстирать, и руки его были тоже липкими от крови, и другие тоже были в крови. Вместе с двумя офицерами САВАК, оставшимися в живых, держа наготове оружие, они пошли туда, откуда велся огонь.
Это был пацан. Пацан с короткоствольным автоматом, такие закупают для САВАК. Он не знал, как стрелять из автомата, но русский автомат — простое в обращении оружие, и он сумел разобраться в нем и выпустить по ним все, что было в магазине одной очередью. Он не пытался укрываться, потому что не знал как — он просто навел ствол автомата на тех, кого он считал своими врагами и нажал на спуск. Потом они убили его — и сейчас этот пацан лежал на спине, еще одна жертва свершившейся бойни, вместо левого глаза у него была кровавая дыра, а на пропитавшейся кровью футболке было еще две. Он увидел, как где-то валяется автомат, скорее всего — там, где прошел этот чертов танк. Он подобрал его и пошел посмотреть, что происходит. И увидев, он не задумываясь открыл по ним огонь, по ним, армейским офицерам и по агентам САВАК. Это был простой, проходивший мимо и случайно увидевший автомат пацан, не заговорщик, самый обычный пацан.
И вот что он сделал.
И в этот момент подполковник Ан-Нур понял одну простую вещь. Что надо или срывать с себя мундир и бежать отсюда со всех ног — или что-то делать, делать прямо сейчас. Потому что этот пацан, который подобрал чей-то автомат, пришел сюда и попытался их убить — это только первая ласточка, что потом — будут еще и еще. Что люди, поняв, что происходит, придут на площадь и убьют их, растерзают, перебьют всех до единого, потому что они не служили народу, хоть и клялись в верности ему. Они служили единственно шахиншаху, маньяку на троне, и творили зло в угоду ему — но за любым сотворенным злом следует расплата, ибо таков закон равновесия в мире. Вот, пришел день, и не стало шахиншаха, и некому больше осенить дланью закона творившееся и творимое ими зло, и настал день и час, когда им придется расплатиться.
За все.
Покачав головой, подполковник развернулся и отправился назад. САВАКовцы последовали за ним.
Народа у трибун было уже много — вперемешку военные и гражданские, с каждой минутой их становилось все только больше. Пока ничего не происходило, но в любую минуту могло произойти. Трибуны возвышались над площадью — и то что на них творилось было видно всем. А творилось там страшное…
— Подполковник Нур!
Подполковник обернулся — кто-то из офицеров махал ему от танков…
У танков собралось что-то вроде инициативной группы, туда же переносили раненых — и армейских, и прочих — вперемешку. Самым старшим по званию и по должности был полковник Реза Джавад, артиллерист. Генералитет, из тех кто был на площади — весь стоял на трибунах. С известными последствиями.
Среди них было и несколько офицеров САВАК — до них уже дошло что они — в одной лодке с армейцами и начинать сейчас следствие по поводу заговора бессмысленно, надо сначала уцелеть.
— Подполковник Сабет Ан-Нур, танковая бригада — представил его кто-то из офицеров.
— Еще кто-то нам нужен?
— Если кто-то нужен — подойдет. Нельзя терять времени — резко сказал Джавад — приступаем, господа. Все понимают, что сейчас может случиться?
— Господа… — сказал Ан-Нур — думаю нужно сделать кое-что прямо сейчас. Нужно выстроить из танков каре, чтобы создать хоть какую-то защитную линию. Возможно — и два, танков хватит. Туда, внутрь, поместить солдат и офицеров — хоть какая-то защита.
— Но танки же без боекомплекта.
— Но все ли об этом знают? Да и сам танк — хоть какая-то защита.
— Принято — обрубил споры Джавад — надо это сделать. Али-шах, извольте распорядиться.
Один из офицеров побежал выполнять приказание. В этой ситуации все ждали приказов, и тот, кто готов был их отдавать — становился командиром.
— Господа, что дальше?
— У нас нет оружия — сказал кто-то, — если не достанем, ляжем все.
— Пока что на нас никто не нападает.
— Вот именно — пока что.
— Надо идти к русским!
— Господа! — Джавад снова перехватил разговор. — Речь не про русских. Кто сейчас командует? Кто глава государства?
— Наследник Хусейн — сказал кто-то.
— Где он? Кто его видел? Его видели живым? Или мертвым?
Нет… Нет… — прошелестело, высказались все.
— Там все были на трибуне. Все и погибли. Никого больше нет.
— Значит, не командует никто. Кроме нас.
— Есть младший сын Светлейшего!
— Отлично! Где он?
— В России… кажется…
— Вот именно! А мы — здесь. Пока он вернется… вы уверены, что ему кто-то будет присягать!? Счет идет на часы.
— Что вы предлагаете, Реза-шах? — спросил один из САВАКовцев, подчеркнуто вежливо. Обращением «шах» он признал главенство этого офицера.
— Все просто. Мы все здесь, должны организовать на первых порах, новый орган власти. Например… Комитет национального спасения, пусть так называется. И организовать власть, опираясь на те силы, что у нас есть. У нас есть оружие, просто оно не заряжено. Если будет заряжено — мы сможем удержать ситуацию под контролем в любом случае. У нас здесь сил — не меньше дивизии. Нужны патроны, снаряды. Где их взять?
— В Арсенале, где же… — сказал кто-то.
— Вот именно! В арсенале. Нужно немедленно снарядить туда группу. Выделить несколько машин, выехать туда. На машины посадить… роты будет достаточно, ее оставить там, для защиты. Потом, после того, как эти машины доставят нам снаряжение — нужно будет перебросить туда еще роту и танки.
— А русские… — сказал кто-то.
— Да что ты про русских?! Где они?
— Я видел их посла рядом с наследником. На трибуне.
— От русских нам сейчас помощи не ждать. Надо самим разбираться. А если разберемся, удержим ситуацию — тогда и договариваться с русскими. Они сюда немало вложили, им мятеж вовсе ни к чему.