В школе Зденек учился слабо, хватал больше по верхам – хотя малым был сообразительным, и учитель математики это признавал. Но здесь мало кто налегал на учебу – чем выполнять домашние задания, пацанва шлялась по лесу, по окрестностям, высматривая таможенников и казаков. В шесть лет у него появился собственный сотовый телефон, батя подарил. В восемь попавшиеся ему в лесу казаки отняли телефон и, раздосадованные срывом засадных действий дали ему пенделя – но он добежал до дома, и предупредил остальных, что в лесу казаки. На сей раз телефон ему купил не отец, а контрабандист, которого все звали Маршал – кличка такая, заменившая ему имя, самый крутой контрабандист окрестностей, глава преступного сообщества контрабандистов в районе. Сейчас и Маршал разматывал на северах свои пятнадцать лет – но Зденеку на это было наплевать. Это была игра и в ней иногда проигрывали.
Сейчас Зденек залег на опушке леса – он наблюдал за посадочной площадкой. Посадочной площадкой это можено было назвать лишь с усмешкой – ровный отрезок дороги, утоптанный, вручную выровненный. Но контрабандистам хватало и такого. Этой ночью они с батей ждали с той стороны "пчелку". Пчелка – так назывался самолет, словно специально созданный для контрабандных операций и выпускающийся недалеко от Варшавы. Легкий и дешевый моноплан, приводимый в действие двумя автомобильными движками и питающийся не керосином, а автомобильным бензином, с фюзеляжем квадратного сечения, словно созданным для того, чтобы грузить туда квадратные бочки-емкости на пятьдесят литров спирта каждая. Он создавался для того, чтобы опылять поля – но идеально подходил для контрабанды, и десятки таких пчелок сновали туда – сюда через границу. Контрабандисты только перекрашивали их в черный цвет и добавляли радар – для того, чтобы отслеживать русские Аисты – самолеты погранслужбы – и беспилотники, сторожащие границу. Для того, чтобы взлететь, ему доставало всего ста двадцати метров взлетки, но даже это расстояние можно было сократить. Всего то – крюк на хвосте, ствол дерева, петля. В нужный момент, когда двигатель достигает нужных оборотов, петлю распускают и самолет как бы рывком начинает разгоняться. Конечно, он может и скапотировать – но это уже от пана летака зависит, летать уметь надо.
А зараз самолет отнимут? А это, паны полициянты, доказать надо что он для контрабанды используется. В приграничной полосе – вредителей полей больше, чем где бы то ни было в мире. Пшеница тут не сильно хорошо родит, родит картошка, а на картошке известная беда – колорадский жук. В приграничье поля по два раза в неделю с воздуха опыляют, гербициды распыляют и удобрения вносят. А то и чаще. Днем опыляют, а ночью бак для гербицидов из грузового отсека снял и…
Итак, Зденек сидел в засаде, осматривал окрестности в бинокль и следил за полосой. В нужный момент он посигналит фонариком летаку – можно – и зажжет костры из заранее приготовленных, пропитанных бензином тряпок и дров – чтобы обозначить посадочную полосу. Батя ждет чуть дальше, как самолет сядет – он подскочит с трактором и они разгрузят товар с самолета. Злотые за товар передавались не летаку, летак всего лишь извозчик – а куда, Зденек не знал. Это взрослые дела, он пока мал чтобы это знать.
От нечего делать, Зденек насвистывал песенку. Песенка была простой и незатейливой – как польский гусар махнул саблей, и от этого москаль обдристал свои штаны и побежал. Здесь такое многие пели…
Рокот тракторов – из-за этой песенки, и из за мыслей об одной паненке, сильно отвлекавших от наблюдения, он услышал только тогда, когда увидел сами трактора. Два трактора с прицепами с высокими бортами, неспешно перлись прямо по дороге, направляясь к границе. Худо было то, что дальше со своим трактором стоял батя, и если они проедут дальше – то увидят его.
Зденек достал сотовый, прощелкал номер бати – сотовый здесь брал, если бы не брал, здесь бы никто не работал.
– До тебя два пердака едут – коротко доложил Зденек. Пердаками они называли тракторы, использующиеся в сельском хозяйстве: какими же идиотами надо быть, чтобы в пограничной зоне – в земле ковыряться?!