– Вот как? И почему же?
– Ставка на воду. Мы понастроили гидроагрегатов повсюду, где только возможно, у нас все реки перекрыты каскадами ГЭС*****. Но дешевая энергия развратила нас, и мы теряем технологическое лидерство в отрасли. Вообразите, князь, здесь мы строим в два раза больше атомных агрегатов, чем на севере. А ведь есть еще и солнечная энергия и ветровая…
– Насколько мне известно – все это дорого.
– Да, дорого! Но мы же платим себе, своим разработчикам, своим производителям, своему будущему!
– Возможно, вы и правы…
На территории производственного комплекса было поразительно безлюдно – люди передвигались в прозрачных коконах – переходах между корпусами, чтобы не попадать на жару. Было ощутимо свежее – видимо из-за системы полива. Техника, сновавшая между корпусами, была какой-то странной – вроде обычной, но в то же время необычной. Потом понял – она была без топливного бака и не дымила
– Заметили? Это электромобили.
– Похожи на обычные машины.
– Не совсем. Это и есть обычные машины – но они переделаны под электротягу. Когда они разгружаются и загружаются – они подзаряжаются. Мы здесь живем на электричестве, оно для нас все.
Конечно же, директорский кабинет находился на верхнем этаже самого высокого здания в "даун-тауне". Выглядел он странно – часть крыши отъезжала в сторону, а кроме того – там было еще что-то типа веранды, чтобы обозревать окрестности.
Я никак не мог понять, случайно ли этот довольно молодой еще человек назвал фамилию Абашидзе. И если не случайно – на чем они его взяли? Он не похож ни на фанатика, ни на экстремиста. Я кстати мог понять – но не оправдать! – почему на путь Черной гвардии встал Абашидзе. Хозяйствование в Палестине, а потом еще Междуречье – тут любой, сражаясь, просто осатанеет. Но этот-то что.
Конечно же мы сразу вышли на "балкон" – он казался искусственно, помимо проекта пристроенным к строгому телу небоскреба
– Пройдемся по цехам?
– Да нет, достаточно будет посмотреть сверху. И вы мне расскажете, что и где производится интересного…
– Как желаете… – обиженно заявил Пескарев – тогда смотрите… Вот здесь у нас – полный цикл восстановления топливных сборок, производства такого уровня нет больше нигде. Захоронение ядерных отходов – это вчерашний день, эти отходы – золотое дно, и если кто-то говорит про желание избавиться от отработанного топлива – его надо хватать не задумываясь. Знаете, сколько выгорает ядерного топлива в стержне за время его жизненного цикла?
– Просветите…
– Пятнадцать процентов! Пятнадцать процентов, господин посол! Если бы не идиотские законы, запрещающие ввозить для захоронения ядерное топливо – мы обогатились бы на этом! Сейчас мы работаем только на себя.
– А как же радиация?
– Да бросьте. В опасной зоне работают исключительно роботы. Тут вопрос в технологиях и не более того. Далее. Вон там у нас – некоторые технологические линии по сборке реакторных насосов, это очень сложная технология, собственно с нее все и начиналось, и знали бы вы, сколько сил пришлось потратить моим предшественникам, чтобы все здесь наладить.
– А как насчет обогащения?
– Чего именно?
Я улыбнулся
– Урана.
– Да бросьте! Кто вам это сказал?
– Ну… фон Тибольт, для начала.
– От него можно много чего ожидать. Этот человек патологически завистлив. Немцы пытались влезть сюда с своими технологиями. Нам пришлось немного… ослабить узду, только поэтому был выстроен Екатеринбург-300. Немцы вообще предлагали чуть ли не полный цикл передать. Он просто хочет нам навредить.
– Он показал документы.
– И какие же?
Вот в этом вопросе я был уже подкован – хвата Интернету
– Насосы. Специзделия, не обычные насосы. Потом центрифуги. Специальные высокоскоростные центрифуги. Это уже не шутки.
Я ждал от него того, что он снова упомянет Абашидзе – но он просто смутился
– Откуда у него это?
– Хороший вопрос. Я бы поинтересовался вдобавок – зачем все это здесь.
Пескарев какое-то время думал – но потом решил пустить в ход козыри
– Генерал-губернатор Абашидзе отзывался о вас как о патриоте.
Опять это слово
– Только поэтому я разговариваю с вами, а не передал эти документы дальше.
– Хорошо. Если … если так, то вот вам ответ. Есть определенные экспортные ограничения, понимаете?
– Нет.
– Ну… скажем, Шкода. Вы знаете заводы Шкода?
– Не бывал, но слышал.
– Один из крупнейших машиностроительных концернов Европы. В принципе с ними может сравниться только Крупп, ДЕМАГ… если не считать наших. Несколько заводов, каждый из которых можно сказать шагнул в двадцать первый век. Поставщики и подрядчики во всем мире, продукция от механических мясорубок до крылатых ракет высокой точности. У них есть подразделение, занимающееся энергетическим машиностроением – котлы с кипящим слоем, котлы на обедненной угольной пыли, турбины, рассчитанные на критические и закритические параметры теплоносителя – все это у них есть. Но в атомное машиностроение они не суются. И знаете почему?