Сим стихотворением, вынесенным в самое начало Ante lucem, открывается прижизненное трёхтомное собрание стихотворений Блока и всевозможные посмертные сборники. Оно датировано январём 1898 года. Блок был педантичен во многих отношениях, в частности в датировках своих произведений. Подавляющее большинство его стихотворений печатается с авторским указанием даты написания. Январь 1898 года – одна из первых дат[27]. Последней станет 11 февраля 1921 года: этим числом подписано стихотворение «Пушкинскому дому». Двадцать два года и один месяц бескомпромиссного душевного борения.
А жизнь внешняя шла своим чередом. Бурному писанию стихов сопутствовало нелёгкое окончание гимназии. В июне 1898 года Александр Блок получил аттестат зрелости; в августе поступил в Петербургский университет на юридический факультет. Вновь здание Двенадцати коллегий с его бесконечным коридором (где-то там, в дали коридора, проходит боевитой походкой студент Савинков), с закоулками, большими и малыми аудиториями; вновь университетский двор, Ботанический сад… Но деда нет поблизости: ещё летом 1897 года, в то самое время, когда Саша вдыхал ароматы своей Синеглазой в Бад-Наухайме, Андрея Николаевича Бекетова сразил апоплексический удар. Прежде неутомимый и деятельный, он превратился в расслабленного старика: теперь он едва может говорить, его возят в кресле-каталке. Летом 1898 года, в недолгом промежутке между окончанием гимназии и поступлением в университет, Саша едет в Шахматово – повидать больного деда, бабушку, отдохнуть, набраться сил.
Вскоре после приезда по какому-то делу отправился верхом в Боблово к Менделеевым. Дело было в июне, по лугам пестрели цветы, колыхались под ветром высокие некошеные травы. В Боблове – ожидаемая и в то же время неожиданная встреча. Близ хозяйского дома в липовой аллее появляется статная юная барышня с чу́дным деревенским румянцем и ясными глазами. Кто это? Люба Менделеева? Неужто такова!
Из рукописи Любови Дмитриевны Менделеевой-Блок:
«…Я подхожу к окну. Меж листьев сирени мелькает белый конь, которого уводят на конюшню, да невидимо внизу звенят по каменному полу террасы быстрые, твёрдые, решительные шаги. Сердце бьётся тяжело и глухо. Предчувствие? Или что? Но эти удары сердца я слышу и сейчас, и слышу звонкий шаг входившего в мою жизнь».
«…Он одет в городской тёмный костюм, на голове мягкая шляпа…»
«…Лицо мне не нравится, когда мы поздоровались…»[28]
Нежданно-негаданно возобновилось, или, лучше сказать, заново совершилось, их знакомство. Засим последовало безотчётное взаимное притяжение, роли Гамлета и Офелии, Чацкого и Софьи в домашних спектаклях, юношеско-девичья парадоксальная влюблённость-отталкивание… Потом Саша уехал в Петербург – и всё кончилось. Так казалось.
В Петербурге они встречались, но как-то проходили мимо друг друга. Не до того было. Саша учился – успешно, но всё более неохотно – на юридическом факультете, играл без особого успеха в любительских театрах и что-то писал, не поверяя написанного никому, кроме матери и Марии Андреевны (тёти Мани). Люба оканчивала гимназию, потом поступила на Бестужевские курсы. Прошёл год, другой. И вот – начало нового века. 1901 год.
III
Исходящий из тьмы
Он вошёл в большую жизнь, как из тесных детских комнат выходят впервые в огромный сияющий зал, а в зале-то избранное общество, всё великие люди – поэты, писатели, художники, философы, музыканты, исследователи духовных высот и ценители искусств. Он вошёл – и поразил избранное общество своей красотой.
Внешность Александра Александровича была самая выигрышная. В плечах крепок, в талии узок; благодаря стройности и осанке казался значительно выше среднего роста. Телосложение аполлоническое. Черты лица правильные, ясные. Вьющиеся волосы, светлые, с золотисто-рыжеватым отливом; как огонь под слоем пепла. Облик молодого Блока запечатлелся в воспоминаниях многих современников.
Владимир Алексеевич Пяст (Пестовский), поэт, прозаик, критик, близкий друг Блока:
«Александр Блок был хорошего среднего роста (не менее 8 вершков[29]) и, стоя один, в своём красивом, с высоким тёмно-синим воротником сюртуке с очень стройной талией, благодаря прекрасной осанке, и, может быть, каким-нибудь ещё неуловимым чертам, вроде вьющихся “по-эллински” волос, – действительно производил в это время впечатление “юного бога Аполлона”»[30].
27
Из всех стихотворений, подготовленных к печати самим Блоком, более ранним числом (31 октября 1897 года) датировано только одно стихотворение: «Ночь на землю сошла. Мы с тобою одни…», включённое в раздел «Разные стихотворения» книги «Стихотворения, не вошедшие в основное собрание».
28
30