* * *
Ночь холодна, безлика и грустна —
Я тишины высокой не нарушу.
Смотрю, звезда притягивает душу
Узорами несбыточного сна.
Хоть боль давно уж преодолена,
Я все равно не смею верить в это…
И я боюсь случайного рассвета,
Который открывает имена.
* * *
Я снова вижу отражения
Печали в звездной вышине.
И одиночества прозрения
Живут по-прежнему во мне.
Пусть вечность горькою улыбкою
Скользнет устало по губам,
И станет снова тайной зыбкою
Прологом к сказочным стихам.
И кто-то волей вдохновенною,
Развеяв серых дней свинец,
Зажжет мне новую Вселенную,
Укажет неземной венец.
Пусть все игра воображения,
И мир безмолвия во мне…
Я снова вижу отражения
Души в надзвездной вышине.
* * *
Оды и серенады,
И благородные жесты —
Все это теперь не надо,
Этому больше нет места.
Время стирает слезы,
Вместе с лицом печальным.
Сном станут светлые грезы,
Эхом зыбким и дальним.
Зачем же с улыбкой бледной
Песней звенеть надменно?
Чтобы исчезнуть бесследно?
Чтобы стать ветром Вселенной.
* * *
Оставлю дальнюю звезду
Меж серых дней.
И в вечность гордую уйду
Иных затей.
Пусть нет надежд и светлых снов
Давным-давно.
Со мною блеск высоких слов —
Им все равно.
Так боль моя теперь близка
И ясен путь,
Что сквозь холодные века
Мне не уснуть.
* * *
Поэт уходит, оставляя
Весь мир в отточенной строке.
Его ведет стезя шальная,
Подвластна боль его руке.
И мир, где звезды тихо блещут,
Наперекор земным страстям,
Каскады рифм, безумий вещих
Рождают свет, незримый нам.
* * *
Предела нет. Возврата нет.
Лишь только вечность равнодушно
Глядит в тебя, уже не нужно
Давать на твой вопрос ответ.
Все в прошлом, меж высоких лет.
Все было вольно иль невольно,
Но, все равно, уже не больно,
Лишь скучно чуть без прежних бед.
Сорвись лишь на мгновенье в ночь,
В ее загадки и причуды…
И, может быть, случится чудо:
И повторится все точь-в-точь.
* * *
Сжимаю осколки стекла,
И кровь выпускаю на волю.
Какое мне дело до зла?
Какое мне дело до боли?
Зияют кошмары — дома,
На улицах так неуютно.
А ночью спускается тьма,
И дарит надеждою смутной.
Я тенью легко становлюсь,
Прекрасной, задумчивой тенью.
Я в сны безуспешно стремлюсь
Навстречу иному мгновенью.
Сжимаю осколки стекла,
И кровь выпускаю наружу…
Какое мне дело до зла?
Какое мне дело до стужи?
* * *
Теченье дней однообразных,
Меж грез, молчания и ссор.
А жизнь — томительный узор,
И вереница слов несвязных.
За приоткрытой дверью я
Вновь вижу те же сны и лица.
И продолжаю я стремиться
За грань дневного бытия.
И неизменно, как всегда,
Так утомительно и нежно
Своей печалью безнадежной
Меня баюкает звезда.
* * *
Тихо замереть в снегах январской ночи,
Встретить Рождество под елкою с огнями.
И понять, что сердце гордое не хочет,
Тихо кануть в эту вечность с зеркалами.
Притвориться спящим, обмануть невольно
Несколько мгновений, несколько столетий…
Все равно ведь завтра утром будет больно,
Будет очень грустно утром, на рассвете.
* * *
Только серые дома,
Только ледяные дали
Душу светлую сковали,
И почти свели с ума.
Ночь, шепчи свои слова —
В одиночестве тревожном
Знаю я как безнадежна
Тень былого волшебства.
Жизнь моя — жестокий сон
Сгинет, сгинет непременно
В черном сумраке вселенной,
В бесконечности времен.
* * *
Труднее всего расстаться,
И все навсегда забыть.
Сквозь слезы легко смеяться,
И вновь без надежды жить.
Труднее всего ответить
На самый простой вопрос.
И тихой улыбкой встретить
Гибель волшебных грез.
Труднее всего стремиться
К звезде, что правит пути.
И знать, что она лишь снится,
Что к ней никогда не дойти.
* * *
Усну ли на закате дня,
Проснусь ли в полночи глубокой —
Я полон грусти одинокой,
Тоски холодного огня.
Хоть неизменна тишина,
А жизнь трагически ничтожна
Все с той же грезой невозможной
Смотрю в иные времена.
Так продолжается игра,
Так должен буду погибать я,
Шепча надменные заклятья,
Тревожа словом вечера.
Все для меня, все без меня.
Ведь вечность гордая жестоко
Опять влечет к себе высокой
Тоскою звездного огня.
* * *
Хоровод этих сказочных строчек,
Запятых, двоеточий и точек,
Я оставлю на память тебе.
Может быть, ты их выбросишь вскоре,
Но запомни, что тягостным горем
Ты обязан высокой судьбе.
Ночь, обычная гостья, ступает
По ковру, и тебя развлекает,
Но недолго осталось мечтать.
Еле слышно приходит усталость.
От нее тебе в жизни досталось
Стремление все забывать.
Ты все время глядишь на дорогу,
Ждешь явленья иль знака от Бога.
Ищешь теплый и радостный свет.
Но все чаще ты смотришь тревожно,
Тихо шепчешь: "Ну все, невозможно…",
Сжатый кольцами призрачных лет.
Нет и речи о чувствах — все ложно,
Для тебя все давно безнадежно,
И укрытый таинственным сном
Ты глотаешь забвенья пилюли:
Бесполезно. Тебя обманули.
Ты вернешься в свой проклятый дом.
Ты, боящийся только лишь тени,
Все считаешь года, как ступени,
Но не знаешь то спуск иль подъем?
Повторяя с кривою улыбкой:
"Что ж и эта дорога — ошибка",
Оборачиваясь кругом.
Прочитаешь, и скажешь мне сразу:
"Я не верю, не верю рассказу.
Ты все строчки списал, до одной…"
Не спеши обвинять в плагиате,
После многих путей, на закате,
Это станет твоею тоской.
* * *
Хочется мудрость веков обрести,
И не сойти с ума.
Словом своим пролагать пути —
Видеть, как рвется тьма.
В тысячах лиц замечать черты
Свойственные одному.
Спрятать печальной души мечты
В лет ледяную зиму.
Стихами заполнить пустую тетрадь,
И с тихой улыбкой уйти…
И в вечности сна легко начертать
Тернистые сердца пути.