Он толкается у моего тела, и я задыхаюсь, возможно, немного громче чем нужно, но моя реакция все еще реальна в своем происхождении; его движения ощущаются восхитительно. Мое лоно пульсирует, отчаянно желая, чтобы к нему прикоснулись, и это в то время, когда я еще полностью одета. Долбаная несправедливость. Губы Зета дергаются. Я знаю, что ему известно, что я перевозбуждена, но он ничего не говорит. Вместо этого присаживается на пятки, его член стоит гордо и нетерпеливо, едва касаясь живота. Он хватается за джинсы у моих лодыжек и начинает стягивать их, даже не потрудившись расстегнуть. Они не снимаются так легко, но ему, кажется, наплевать на это. Он просто решительно настроен стянуть их с меня.
— Я собираюсь попробовать кое-что другое с тобой, Слоан. И тебе должно это понравиться.
По опасной нотке веселья в его голосе, я полагаю, что эта информация должна быть воспринята, как предупреждение, а не как заверение.
— Что ты собираешься делать?
С резким последним рывком он стягивает джинсы с моего тела.
— Подожди и увидишь. — Затем настает черед моей футболки. Он хватает меня за бедра и подтягивает к себе на кровати, приподнимая меня вверх, таким образом, чтобы я села, и затем сдергивает ее с моего тела через голову. Он набрасывается на меня, как одержимый. Лямки бюстгальтера отстегнуты и переброшены через плечи, и моя грудь все еще свободна. Мои соски становятся настолько твердыми, насколько это возможно, практически ощущаясь болезненно, и они начинают пульсировать еще сильнее, когда Зет накрывает обоими сильными руками мою грудь.
— Твоя грудь восхитительна, — шепчет он. — Но я хочу видеть их вот здесь.
Зет приподнимает меня и притягивает меня к себе, словно я совершенно ничего не вешу. Сидя на коленях, он удерживает меня за бедра и поднимает одну ногу, располагая на своем бедре, демонстрируя мне, что он хочет, чтобы я сделала. Я только рада подчиниться. Его член зажат между нашими телами, и с каждой следующей минутой, удовольствие только сильнее пронзает мое тело. Он целует и облизывает моею грудь, его руки крепко удерживают меня за талию, когда он присаживается на кровать, меняя позу, со мной сидящей на нем.
На мне все еще одеты мои трусики, но это, кажется, совершенно не волнует его. Зет аккуратно хватается за материал, сжимает его вместе и тянет вверх, таким образом, что белье создает сильное давление на мой клитор
— А!
— Я надеюсь, ты не сильно любила их, — произносит он, делая это вновь. — Я думаю, они не продержатся долго.
Я начинаю задыхаться. Мои щеки кажутся раскрасневшимися; черт побери, все мое тело чувствуется, словно оно покрыто румянцем. Будто примитивная, животная часть берет вверх надо мной, когда я начинаю покачиваться напротив него, сгибая ноги таким образом, чтобы наши бедра находились на одном уровне, толкаясь напротив друг друга. Зет продолжает поддразнивать меня с помощью моего нижнего белья, потягивая его как можно жестче, в то время пока я двигаюсь и начинаю чувствовать легкое головокружение. Совершенно задыхаясь. Пребывая в состоянии сумасшествия. Мне не нужно преувеличивать, когда крик срывается с моих губ, когда мужчина проскальзывает пальцами под материал трусиков и начинает поглаживать влажный и скользкий жар моей плоти. Я слишком сильно растворилась в происходящем, чтобы чувствовать стыд от того, насколько влажная. Просто принимаю это и начинаю сильнее тереться о его руку.
Зет опирается на один локоть и откидывается назад, увлекая меня вместе с собой, оценивая меня с ног до головы, когда я прекращаю контролировать свое тело, позволяя ему двигаться, как оно того желает. Наклоняюсь вперед и располагаю руки на его груди, проводя кончиками пальцев по черным россыпям татуировок на его животе и плечах. По темно-красному шраму от пули, который находится чуть ниже его ключицы, когда него стреляли два месяца назад. По хорошо выделяющимся мышцам на сильных плечах. Изучаю каждую линию его тела, запоминая и отчаянно наслаждаясь этим. Я опьянена им. Тем, как он ощущается подо мной, темным, пронзительным желанием в его глазах, тем как его руки путешествуют по моим бедрам, касаясь моей груди, моего лона, и затем вновь опускающиеся на мои бедра. Я испытываю опьянение от него, но не словно от бутылки пива, а будто я влила в себя гребанную текилу. Безумно сильно. В ноль. Я ослеплена тем насколько сильно я нуждаюсь в нем. Желаю его.
— Ты чертовски восхитительна, — хрипит он. Я не знаю виной всему уши, которые не слышат должным образом из-за легкого оглушения от шума моей крови и нашего совместного недостатка воздуха, но он звучит так, будто тоже пьян.