— Что там, Стрелок? — приглушенно спросил со своей нижней шконки пан Юзеф
— Стреляют.
— К нам не влетит?
— Нет. Думаю нет… забор.
Какие-то звуки, подобно волне, перекрывали даже хор автоматных очередей
— Канай сюда.
— Что?
— Слазь вниз, говорю.
Пан Юзеф сидел на кровати и тыкал по кнопкам своего телефона, ругаясь последними словами…
— Неладное дело, Стрелок… тикать надо…
Внезапно — граф понял, что это за звуки раздавались во всех сторон. Он находился в блоке, где сидели "за политику" — и сейчас кричали арестанты. Боевой клич мятежников — слово "Польша". Оно выкрикивается не в два слога, как при скандировании — Поль-ша! — а в один слог, быстро — Польша! Получается как бы вызов, крик исторгается из горла, из самой души. Вот все политические и не спали — орали "Польша!", глядя на то, что происходит за окном.
Пан Юзеф наконец то дозвонился до кого-то
— Земанек, ты? Дрыхнешь? Нет? Что на воле делается?
Получив какой-то ответ пан Юзеф повеселел
— Добро. Заедешь за мной с утра… знаешь, где я. Склады все закрой… на халяву никого поить не будем. Так и скажи, если кто возбухнет — здесь — пана Юзефа добро. Тронете — порвут — так и скажи. Все, давай.
Бросив телефон на шконку, пан Юзеф от радости несколько раз хлонул в ладоши.
— Рокош!
— Что?
— Рокош, говорю! По всему городу бой… полициянтов бьют, русских бьют, жидов бьют. Наше время пришло. Завтра соскочим…
За ними пришли в пять утра, когда над Варшавой только занимался рассвет. Сначала кто-то пробежал по коридору, крича "Польша!" как оглашенный, потом загремели ключами. Отрывисто лязгнул засов.
— Сколько здесь!?
— Двое! — ответил за обоих пан Юзеф
— Выходите, братья! Свобода! Польша!
— Польша… мать их так… — негромко выругался пан Юзеф — только и орать про Польшу. Как дела делать… Пошли… Стрелок…
В мрачном каменном коридоре — это было старое здание ДПЗ, построенное еще в начале прошлого века, строили на совесть — кипит людская толпа. Кто-то уже с кем-то разбирается — людской водоворот, кого-то месят ногами. Убивали тюремщиков — видимо, стояли до последнего, не желая выпускать на улицы уголовный сброд, оставались верными присяге до конца, хоть многие другие уже присягу эту предали. Кто-то просто пытается выбраться наружу как можно быстрее. Все решетки — настежь, двери в камерах — настежь, двери между блоками — настежь. Никто никого не пытается сдержать, все делают что хотят. На улице одна за другой гремят автоматные очереди, то ли в небо, то ли еще куда. Анархия…
— Двигай за мной, Стрелок — по-хозяйски распорядился пан Юзеф, смело бросаясь в людской водоворот.
Никому ни до кого не было дела — в том числе и до графа Комаровского, сына генерала Тадеуша Комаровского. Революция — это всегда анархия, если открывают камеры — то открывают их все и ни на что не обращают внимания. Это потом появится революционный порядок — какая-то копия нормального порядка.
Вместе с людской лавой их пронесло по коридору и выбросило в тюремный двор — там где принимали машины с предварительно арестованными. Двор был большим, обделанным плиткой, с двумя воротами, которые не могли быть открыты одновременно. Сейчас внутренние ворота были открыты — они сдвигались в сторону, въезжая в стену, внешние — снесены бронетранспортером, сунувшим внутрь свое тупое ребристое рыло. Внутри, там, где должны были разгружаться машины с арестованными — две большие машины, бортовая и самосвал, над бортовой — бело-красный флаг Польши. Прожектора включены все до единого, безжалостный свет слепит глаза. Люди с мегафоном, с оружием…
— Все, кто желает защищать Польшу — сюда! Получите оружие! Вступайте в армию Людову! Бей русских оккупантов! Бей жидов! Польша! Польша!!!
У машин — жидкое месиво толпы, пихают друг друга, матерятся. Граф Ежи остановился, чтобы понаблюдать за происходящим — и кое-что понял. Все организованно. Двое, с ноутбуком — они записывают желающих и дают опознавательный знак — бело-красную повязку на руку. И еще что-то — вроде карточек, граф Ежи не успел рассмотреть. Потом, те кто записался — подходили к машинам. С бортовой выдавали оружие — граф заметил, что это были автоматические винтовки, не русского образца, одного типа — значит, это где-то готовилось и винтовки поступили в Польшу централизованно. С другой машины выдавали снаряжение — разгрузочные жилеты, уже снаряженные. И гранаты.
— Стрелок!
Пан Юзеф схватил его за руку, вывел из кипящего водоворота толпы