— Вы давали номер своего телефона очаровательной пани Елене? — угадывая мысли графа Ежи спросил его полковник
— Никак нет, нельзя же… Что это значит?
Полковник Збаражский снова что-то строчил в своем блокноте
— Боюсь, что ничего хорошего. С нами играет какая-то разведка, она нашла способ подставить вас, да и меня заодно вместе с вами. Хорошо, сначала разберемся что тогда произошло. Он вам позвонил — и?
Какая — не составляет труда догадаться. Та самая, которая и леди Алисию Гисборн сюда заслала.
— Пригласил на какое-то сборище. В университет.
— Как пригласил?
— Обычно. Сказал, что Елена там будет.
— То есть он знал, что у вас проблемы.
— Да… наверное.
— Хорошо, дальше.
— Дальше я пошел. Мы встретились перед университетом, Ковальчек сказал, что нас пропустят только вдвоем.
— А заодно — перед университетом работают камеры уличного наблюдения — добавил полковник — а вот на самой территории их нет ни одной. И вас, получается, они запечатлели. Продолжайте, продолжайте.
— Ну… мы в здание пошли.
— Минутку. В какое время это было?
— Между девятнадцатью и двадцатью часами, ближе к девятнадцати.
— Точнее не помните?
— Нет.
— Хорошо, дальше.
— Дальше мы на факультет пришли. Химии, там комната больше и рукомойников много, там и собрались. Человек двадцать, даже больше — в основном паненки все. И Елена там была.
— Как вас представили?
— Просто — как Ежи. Профессор сказал.
— Дальше.
— Дальше лекторша какая-то появилась. Не сразу, Ковальчек ей звонил, потом она пришла. Какая-то пани Алисия Гисборн.
— Опишите.
— Ростом… среднее между вами и мной, мужеподобная, лицо вытянутое, одета плохо.
— То есть — плохо?
— Ну… Здесь, в Петербурге — везде женщины одеваются так, чтобы быть привлекательнее. А эта… как будто специально оделась, чтобы недостатки свои выказать. Лицо вытянутое, по возрасту — ближе к сорока, хотя голос молодой.
— Ей двадцать девять — улыбнулся полковник
— Двадцать девять?!
— Именно. Я хорошо знаю эту особу. Она к нам по межуниверситетскому обмену, лесбиянка, но ведет себя осторожно, знает, что если она даст нам повод — мы ее вышибем отсюда с волчьим билетом. Связана с Фондом свободы, прошла у них шестимесячные курсы лекторов-агитаторов. Скорее всего — и Чатам-хаус тут руку приложил. Настроена отрицательно, ведет подрывную и антигосударственную деятельность в форме провокационных, клеветнических выступлений. В прямом шпионаже не замечена. Она в разработке МВД, мы не можем ее тронуть — а там что-то медлят. Они все так там одеваются, в Великобритании почему то принято так одеваться, чтобы подчеркнуть свою индивидуальность, а не красоту и привлекательность.
— Понятно. Не хотел бы я там жить.
— Я тоже. И к чему вас склоняла эта леди?
— Ну… она говорила про демократию, что демократия — эта высшая форма политического правления в обществе, лучшая из возможных. Что только народ, основной субъект политики может все изменить — но что это "всё" — она ни словом не обмолвилась. Что нельзя прибегать к насилию как к средству решения проблем, допустимы только законные и ненасильственные методы борьбы с нелегитимной властью. Что надо брать опыт с соседей.
— Прекрасно… — Збаражский даже в ладоши похлопал — прекрасная лечь, очень искусно. Целая антигосударственная речь, и при этом в ней не содержится ни одного повода для того, чтобы депортировать ее за антигосударственную деятельность. Сладкая водичка — но на нее многие покупаются. Хотите расскажу, что они хотят?
— Скажите?
— Это что-то типа игры — ненасильственное сопротивление. Чатам-Хаус выпустил сборник методов ненасильственного сопротивления, эти брошюры печатают в одной из самых мощных типографий мира — в "Сторожевой башне", типографии принадлежащей на паях Свидетелями Иеговым и разведслужбам. Это что-то типа игры, понимаете, игра щекочущая нервы — и в то же время относительно безопасная, там не надо подставлять себя под пули или уходить в террористическое подполье, рискуя виселицей. Все то, что там указано — тянет максимум на пятнадцать суток административного ареста. Например — узнать номера местных чиновников, опубликовать их в Интернете, звонить им по ночам и дышать в трубку. Тут даже и на административку то не нагребается, ни угроз, ничего — просто людям спать мешают. Молодежь она же по ночам тусуется в клубах разных, им взять телефон и позвонить — пять секунд. А человек потом всю ночь плохо спать будет, на работу придет невыспавшийся. А если так каждую ночь? Или — точно так же следить за чиновниками, на машине или пешком. Тоже — даже административки нет, идет человек и идет, мало ли кто впереди идет? Или — дорожные и уличные указатели портить — это уже мелкое хулиганство. Лозунги писать — тоже пятнадцать суток. Ну и… много всего, а цель одна — постепенно, не сразу, исподволь, раскачать государство.