Его подарком на семилетие стала малокалиберная винтовка, записанная на отца. Он не слушался ни отца, ни мать и дважды убегал. Он не испытывал особой тяги к учебе — хотя учился неплохо, без двоек и почти без троек. Не раз и не два они с пацанами на выходные садились на струнник[42] и убегали в лес, чтобы жить там как Робинзонам. Ему давно не нужны были взрослые, чтобы принять решение.
Но сейчас он не мог его принять. Он уже понял, что находится в другой стране и это крайне осложняло попытку побега. Если бы он был в своей стране — то ему всего-то надо было добежать до первого полицейского или военного. Да просто до любого взрослого. Но в чужой стране, где торгуют рабами — ему надо скрываться, ему надо обмануть погоню, понять, где находится Россия и идти туда. Русским доверять нельзя, тот русский видел его — и ничего не сделал. Можно будет разузнать, где здесь бывают русские и понаблюдать за ними, чтобы понять, что от них можно ждать. Возможно, ему удастся украсть лошадь — как и любой скаут-разведчик он знал как обращаться с лошадью. Или, может попадется какое другое верховое животное — наверное им править не сложнее, чем лошадью. Возможно, ему удастся украсть машину и проехать какое-то расстояние — хоть он был мал для получения прав, но за руль его отец уже сажал. Он трезво оценивал свои шансы и знал, что они есть. Но только если он будет один — а не с этим.
Бросить его и вернуться потом? Кто знает, что с ним сделают за побег другого — а постоять за себя это чучело не сможет. Просто бросить его? А как тогда на него посмотрит отряд, узнав, что он сделал? Скаут-разведчик бросил человека в беде! И неважно, что не скаута — любого. Да, тут и из скаутов исключат, скорее всего, и спецназ не светит — такого не возьмут даже на курсы подготовки. В армии таких тоже не любят.
А та девчонка? С ней что делать?
— Надо бежать! — сказал Вадим, и это было первое, что он сказал минут за двадцать молчания
— А как?
— Это ты скажи мне — как?
Жиртрест долго думал и наконец, выдавил
— Не знаю.
— Еще бы. Где мы, ты знаешь?
— В Афганистане, я думаю.
А вот это уже интересно
— Откуда ты знаешь?
— У меня мама работает там, где торгуют с Востоком. Я кое-что знаю про это и у нас дома много книжек про Восток.
— Ты знаешь их язык?
— Только несколько слов. Но я слышал, что они говорили на пушту и арабском.
Афганистан! Вадим попытался вспомнить уроки географии — и память услужливо подсказала, сколько из них он прогулял. Афганистан… кажется он граничит с Империей. Конечно, граничит — не повезли бы их на другой конец света, в Африку к примеру.
— Сколько дней пути отсюда до России?
— Там горы. Мы не пройдем.
— Я тебя что спросил?
— Ну… недели две… не знаю.
— Ты знаешь точно, где мы?
— Не знаю. Кажется, до этого нас привезли в Кабул. Я видел надписи и слышал разговоры.
— А сейчас?
— Не знаю, говорю же!
— Для чего мы им? Для чего нас похитили?
— Не знаю. Продать, наверное.
— Продать? Почему до сих пор не продали?
— Может и продали.
— Для чего продать?
— Работать, наверное, заставлять будут.
Вадим снова задумался. Может быть и работать — но он не представлял этого жиртреста работающим. Сам себя — да, а его нет. Если работать — то почему не похитили такого же скаута? Если работать — то почему до сих пор их не заставляли работать?