Полиция тем временем шла по следу — по тому самому, который и предвидел неизвестный убийца.
Днем, в морге Варшавского университета было сделано вскрытие и выписано свидетельство о смерти. Причина смерти — пулевое ранение, одна из пуль повредила желудочек сердца. С такими ранениями не живут. Еще две пули прошли менее точно, одна вообще не задела никаких жизненно важных органов, еще одна повредила позвоночник. Все три пули были извлечены, отсканированы и отправлены на экспертизу. Двадцать лет назад о таком приходилось только мечтать — на трассологическую экспертизу уходило до месяца, центрального файла не было вообще. Сейчас — пули был отсканированы специальным сканером, позволяющим строить трехмерные изображения объекта, данные были отправлены не фототелеграфом — а через спутник на центральный компьютер МВД. В нем содержалось больше четырехсот миллионов (!!!) только записей с изображениями самых разных пуль, полученных при обстреле продаваемого в частные руки оружия, извлеченных из тел убитых, выпущенных при обстреле изъятого у преступников оружия. Компьютер быстро определил пули из Варшавы как пули калибра 9 парабеллум, выпущенные, скорее всего из пистолета марки Орел производства оружейной фабрики в Радоме, в Виленском крае[6] — там были специфические следы от выбрасывателя на гильзе, да и Орел этого калибра производился только малыми частными фабриками на заказ, да там, в Радоме. Из четырехсот миллионов возможных вариантов разом осталось восемьдесят одна с небольшим тысяча — с ними компьютер и начал работать.
Тогда же, при вскрытии была установлена примерная дата наступления смерти — вечер двадцать шестого или ночь на двадцать седьмое июня.
Тем временем — служба безопасности университета (полиция не имела право входить на его территорию) провела опрос студентов и преподавательского состава, благо были летние каникулы, и на территории университета и тех и других было немного. Выяснилось, что пана Юзеф последний раз видели как раз вечером двадцать шестого, он привел с собой высокого, светловолосого молодого человека, с которым и уехал после собрания на своем факультете. Сексуальные пристрастия пана Юзефа ни для кого не были особыми секретом — поэтому полиция Варшавы на несколько часов взяла ложный след, начав отрабатывать картотеку "сахарных мальчиков": стриптизеров, танцоров, моделей, просто завсегдатаев клубов, обслуживающих богатеньких содомитов. Среди них попадались самые разные люди, как ни странно действительно содомитов среди них было немного. Преобладали студенты и не слишком богатые молодые люди из провинции, которые вот так вот зарабатывали себе на жизнь. Даже несмотря на то, что Варшава была космополитичным и толерантным городом — полицейские испытывали к таким вот субъектам немалое омерзение и на отработку этого контингента посадили новеньких и в чем то провинившихся.
Примерно в двадцать ноль-ноль вечера двадцать девятого числа аналитический центр в Санкт-Петербурге дал результат, идентифицировав пули, выпущенные в пана Юзефа Ковальчека как пули пистолета, который был выдан в качестве табельного оружия пану Ежи Комаровскому, проходящему службу в Его Императорского Величества польском гусарском полку. Так впервые прозвучало имя графа Ежи.
В ответ на срочный запрос в военное министерство последовал ответ, что любая информация из личного дела офицера может быть выдана лишь по вхождению начальника полиции на имя командира полка, а выдача информации об офицерах лейб-гвардии возможна только по визе военного министра или товарища военного министра. Ни того ни другого в столь поздний час на месте нет, и беспокоить их по такому поводу дежурный офицер не собирается.
Но помимо официальных — есть и неофициальные источники информации.
Предположив, что пан Ежи является "сахарным мальчиком" или стал им в Петербурге, полиция Варшавы запросила у своих санкт-петербургских коллег досье на пана Ежи. Досье пришло достаточно быстро и стало для варшавских полициянтов сюрпризом. Пан граф не только не был содомитом — но и был отправлен в отпуск из-за скандальной связи с замужней дамой. Кто-то — а содомиты так точно не поступают.