— Ленка!!!
На улице уже кто-то шел, это было слышно. Она в панике бросилась вниз.
— Не нашла, не нашла…
Сестра выскочила из кухни, чумазая, обезьянничая и строя рожи.
— Глупая! Ты что делаешь?!
— Не нашла… — сестренка осеклась, понимая, что что-то произошло.
— Пошли прятаться.
— А зачем.
Маритка не отвечая, потащила ее на выход из дома.
— Надо. Сейчас мы спрячемся, и будем сидеть тихо-тихо…
В каждом доме здесь было где спрятать и было где спрятаться. Приходили с обысками, искали спирт, оружие, разыскиваемых. Прятались и прятали что где.
— Сейчас казаки придут. Надо прятаться.
— Да… поняла.
Здесь это было понятно каждому ребенку — раз идут казаки, значит надо прятаться.
В этом доме прятались в двух местах — подвал был двухуровневый, но это никто не знал, второй тайник был у сарая со скотом — скот здесь был. Что-то вроде фальшивой стены — не каждый найдет, хоть и неудобно.
— Давай. Быстрее.
— А где казаки?
— Идут, прячься! И тише!
Трое дезертиров — у одного из них был ручной пулемет — подошли к раньше богатым, а теперь обветшавшим воротам. Сквозь краску кое-где проступала ржавчина. Один из боевиков забухал ногой по воротам.
— Открывай!
Ответа не было.
— Открывай, не то зажжем!
Ворота уныло гудели, но толку не было. На дворе злобно лаяла собака — Маритка не догадалась спустить.
— Нету никого…
Один из бандитов злобно ощерился
— Есть… Это Лесневских дом. Лесневский мне по жизни должен, с. а! Я его из под земли достану.
— Да мызнул он.
— Не… Сам он зону топчет, гнида, но у него баба тут, и дочки две. Я их из под земли достану, и впорю — из глотки вылезет!
Один из бандитов видимо еще не до конца потерял совесть.
— Детей то пошто? То не по закону. На кичман зарулим — за беспредел отвечать будем, в параше утопят за такое. Я не подписываюсь.
Бандит злобно ощеряясь достал пистолет.
— Сейчас кругом беспредел — одним беспределом больше! Не хочешь — постой в стороне, посмотри. Отойди.
Браунинг гулко бухнул дважды, бандит пнул в двери, и они поддались.
— Пошли!
Навстречу, исходя злобным лаем, рванулась сидящая на цепи собака — бандиты вскинули оружие, и разорванный очередями кобель покатился по земле, окропляя ее кровью.
— Э, пан Лесневский! Я пришел!!! — заорал бандит.
Маритка вздрогнула — лай, очереди, а потом еще крик. Кто-то выкрикнул их фамилию! Значит — пришли за ними.
Она знала правила. Каждый, кто замаран в криминальном бизнесе, в любой момент может ответить за свои дела — немало в приграничном лесу безымянных могилок, а у местных исправников — нераскрытых дел-глухарей. Но семьи трогать было нельзя, разбирались мужчины между собой. Только последние беспредельщики осмеливались трогать семьи — для них любой приговор суда означал смерть. Попади такой в камеру, его насиловали, а потом мучительно убивали. Места для таких, что по ту сторону закона, что по эту — не было.
— Это нам крикнули? Это казаки?
— Молчи! Тише! Ни слова!
Маритка сделала страшное лицо, замахнулась — и сестра и в самом деле испугалась.
— Тише!
Только бы сюда… Только бы не сюда…
Бандит вышел в сад, подозрительно огляделся. Он не верил что Лесневских нет дома — хотя бы потому что на первом этаже горел свет, а на столе — приготовленная недавно еда. Лесневский в свое время сильно подставил его самого, и его брата — в той разборке брат погиб, а он сам чуть не стал инвалидом, получив три пули из автомата — но врачи выходили. Теперь он жаждал свести счеты, хотел специально съездить сюда — но получилось так, что они вышли на это село. Словно сам Иезус ведет его по дороге мести.
Или Сатана — какая разница.
Бандит решил помочиться. Подошел к скотному двору, расстегнул ширинку, начал мочиться на стену, когда услышал шаги.
— Что? — не оборачиваясь, спросил он
— Никого. Мызнули.
— Здесь где то они… Здесь у каждого как у лиски — нора и не одна. Искать надо.
В огород ворвался третий бандит.
— Казаки! Окружают!
— Где мама?
— Она…
— Говори.
— Она сказала не говорить… она к этому пошла.
У мамы был друг сердца, любовник, в общем. Как к этому отнесется отец — Маритка не знала, но сейчас она испытала облегчение. Значит, матери нет в селе вообще, и опасность ей сейчас не угрожает.
В их небольшом, темном укрытии отвратительно воняло мочой — часть все же просочилось.
— Мари…
— Тихо ты!
Бандитов уже не было — она смотрела через доску, там был вынут сучок. Почему они убежали — она не поняла.