Вместо ответа инженер вскочил — даже мышь, если загнать ее в угол становится опасной — и бросился на судью. Но конвоиры, очевидно, были готовы к этому — повалив его на пол ударами прикладов, они начали избивать его ногами. К избиению присоединились и "гласные"[16], на месте остался только судья.
Устав пинать поверженного врага правоверных ногами, один из гвардейцев взял его за ноги, и поволок к выходу, а второй пошел следом. Так они и проволокли его коридорами, дабы вытащить на свет божий, в чашу стадиона.
Удивительно — но стадион был полон, при том, что его вместимость составляла пятьдесят тысяч — свободного места не было. Никто не работал, и ничто не работало, люди стягивались туда, где творилась история, ибо народ любит кровавые зрелища. Толпу едва сдерживало оцепление из гвардейцев, и никто даже не думал о том, что лучше бы находиться подальше от этого стадиона, потому что стадион, равно как и небоскребы делового квартала с их вертолетными площадками на крышах — отличное место для посадки вертолетов с десантом. А русские вертолеты — даже десантные — вооружены несколькими пулеметами и пулеметчики долго не будут размышлять — при первом выстреле в них с земли они откроют огонь.
Инженера Ад-Дина вытащили на траву стадиона и бросили рядом с такими же как он бедолагами, ожидать исполнения приговора. Приговаривали тут много, и в арсенале самозваных судей был только один вид наказания — смерть, и каждый расстрел толпа встречала восторженным ревом, а заседания революционного исламского трибунала кроме телевидения транслировались на большой экран, на котором раньше отражались результаты матча, да еще со звуком. Короче говоря — толпа (не люди, а именно толпа это принципиально разное) во все времена — всегда жаждали хлеба и зрелищ. Хлеб пока еще был, он должен был кончиться позднее, а зрелищами новая власть обеспечивала в избытке.
Наконец прозвучала, многократно усиленная громкоговорителями и его фамилия
— Инженер Джафар Ад-Дин, сын Мухаммада, изобличен в том, что пытался совместно с жидами уморить население Тегерана болезнями, и заселить Персию жидами, а также в том, что хотел расчистить площадку для вертолетного десанта муртадов. Приговорен к смерти, да смилуется над ним Всепрощающий!
Толпа на трибунах взревела от восторга, над людской массой колыхались зеленые и черные флаги
Двое боевиков в масках подняли Ад-Дина и подтащили его к остову футбольных ворот с сорванной сеткой, и приковали его наручниками к одной из цепей, свисавшей с верхней перекладины ворот. Земля здесь была столь увлажена — что под ногами хлюпало, ноги разъезжались. И увлажнена она была не водой.
Напротив выстраивался расстрельный взвод — в него частенько попадали те, кто был на трибунах, за это даже давали взятки ревгвардейцам — за право поучаствовать в расстреле.
— Целься!
Инженер Ад-Дин поднял голову к небу, к беспощадному, слепящему солнцу — и сумел разглядеть в бездонном, бледно-голубом небе небольшую, почти незаметную в солнечных лучах точку, даже не точку, а крестик, толщиной тоньше человеческого волоса. Просто удивительно, что делает с людьми ожидание смерти — никто не смог бы разглядеть это, да еще при солнце в зените — а он смог. Он не знал, что в этот момент, в его лицо всматриваются сразу несколько человек, находящихся в комнате, примыкающей к залу боевого управления Генерального штаба, причем ни один из этих людей званием не был ниже генерала. Среди них был и среднего роста, бородатый, сильно поседевший за последние годы, но все еще крепкий и держащий выправку человек, в накинутой на плечи шинели и форме Казачьей конвойной стражи без знаков различия. Этот человек искренне переживал за то, что происходит там, на залитом кровью стадионе, за несколько тысяч километров от столицы огромного государства, которым он правил. Если бы он мог — он бы помог этому бедолаге, и всем другим, кто был захвачен кровавым вихрем исламской революции — собственно говоря, именно это он собирался сделать. Но в данный момент — он не мог этого сделать, ибо он не был всесилен. Всесильным был только сам Господь…
Парящий над Тегераном на высоте двадцать одна тысяча метров стратегический разведывательный беспилотный самолет типа "Лунь" продолжал бесстрастно фиксировать своей высококачественной оптикой все, что происходило на земле, передавая эту информацию сплошным потоком на Легенду, и дальше — адресатам по особом списку, в том числе в Генштаб. Еще несколько таких же самолетов висело над всем Востоком, сменяя друг друга как на конвейере, и передавая нужную Генштабу информацию в режиме реального времени. Кое в чем судья исламского трибунала был прав — готовилось вторжение.