Но я ошибся. Снаружи под окном я нашел лишь выжженную траву, никаких следов выявить не получилось.
Испарились последние капли надежды. Сломалась последняя соломинка, за которую я держался… Я остался один. Не смог сберечь, не сдержал слово, данное матери.
Тело обмякло. Сердце в груди будто бы уменьшилось. В горле встал ком. Ноги подломились, руки упёрлись в землю. Сил на слёзы не осталось, лишь злоба кипела в груди: на себя, на Эльзу, на пожарных, на родителей, покинувших нас.
Не помню, как снова оказался в пабе. Я снова пил.
Отец бросил с тебя беременной матерью, пропав неизвестно в какое пекло? Выпей и приступай к работе – тебе ведь себя и мать кормить в свои шестнадцать лет.
Мать умерла при родах сестрёнки? Выпей и береги малышку Эльзу по завету матери.
Не справляешься, проблемы на работе? Пей по выходным, регулярно, чтобы забыться.
Невеста говорит, что ты пьяница и грозится уйти? Завяжи, а потом сорвись, ведь сестрёнка никуда не пропала, и проблемы – тоже. А потом пей через день, ведь эта дрянь сдержала своё слово и бросила тебя.
Пожар, тем временем, никак не заканчивался. поглощая таверну за таверной, он расходился на всё новые и новые территории с чудовищной скоростью. Я мог бы засесть где-нибудь на другом конце города и спокойно пить, любуясь вечным рассветом, но не хотел. Когда сгорала одна питейная, я перебирался в другую, ближайшую к старой. Меня никак не покидала глупая мысль, что семилетняя сестрёнка будет искать меня по тавернам. Глупо, но это казалось единственным шансом.
А потом каким-то чудом я оказался у дома Гризельды, моей бывшей невесты. Стоял и долбил в дверь.
-Кто там? – спросила она сонным голосом, не открывая двери.
-Риз, это я, Эльза с тобой? Я не знаю, где её ещё искать…
Она отперла дверь и предстала передо мной в ночном платье с широко раскрытыми глазами.
-Джон, город полыхает уже третий день, а ты только сейчас додумался зайти ко мне с этим вопросом? Ты точно совсем пропил мозги… Ты где спишь то?
-На улице, где ж ещё…
Риз протяжно вздохнула:
-Заходи. Впущу по старой дружбе, - я прошёл внутрь дома. – Ох, ну и запах от тебя… Рассказывай всю историю с самого начала. Может, вдвоём разберёмся.
За что я любил эту чертовку, так это за её ум. Качество для женщины довольно странное, но далеко не бесполезное. Я не о том уме, который помогает мне считать сдачу в лавке, а о другом, житейском.
Ещё я любил Риз за доброту, но об этом я после нашего расставания как-то и не вспоминал ни разу…
Я вкратце рассказал о случившемся. Я не стал говорить о тех чувствах, что переживал всё это время, поэтому рассказ вышел недолгим. Когда я договорил, она, недолго помолчав, устало улыбнулась и сказала:
-Пропащая душа… Сходи в церковь.
Я так до конца и не понял, кто “пропащая душа”: я или Эльза. Но уточнять не стал, боясь ответа.
-Чего я в церкви-то забыл?
-Сейчас там, скорее всего, держат таких же детей, как Эльза: потерявшихся и напуганных, оставшихся без родни. Может, и её ты найдёшь в одной из церквей, что недалеко от пожарища.
-Действительно… как же я не догадался…
-Зато ты догадался искать её по тавернам, одновременно напиваясь вдрызг. Наверное, каждый думает в меру своих привычек.
-Я, может, и пьяница, но в Бога верю.
-А давно в церкви был?
-В последнее время я не ходил, но ведь были причины… - я задумался. – Помню, когда мать умерла, я её отпевал. После этого каждый год в день её смерти ставил свечку.
-Так ты, получается, в церковь уже почти год не ходил. А откуда ты пришёл такой зловонный?
Я красноречиво промолчал. Риз только что подтвердила, что каждый думает в меру своих привычек, но я не хотел так легко даваться. Да, я не святой, но и она не ангел!
-А ты сама-то давно на службе была?
-Этим воскресеньем мы всем городом отпевали жертв пожара. С Богом надёжнее жить, Джон…