Воины с детства
Один исследователь русской старины подметил «склонность славян гоняться за новизной и проникаться чужими недостатками». К примеру, белокурые, длинноволосые, бородатые сарматы расписывали тело разными узорами. Эта мода особенно пришлась по вкусу славянским князьям. Облик князя Святослава дошел до нас не иначе, как с татуировками на лице.
На уроках истории достается и гуннам. Мол, сколько натерпелись от них наши предки. А ведь, между прочим, дети гуннов оказывались на спине коня, еще не научившись ходить. И у славян обучение военному делу начиналось рано — с трехлетнего возраста. Особое внимание уделялось стрельбе из лука. Считалось нормой поражать центр мишени величиной с воловье ухо на расстоянии 200 шагов или раскалывать ореховый прут на расстоянии 70 шагов. Или нужно 6ыло пустить стрелу через несколько колец и попасть в медную монету. Причем, пока первая стрела еще летела, успевали пустить еще одну. Особым шиком считалось бить противника в переносицу или в глаз.
«Славяне, — пишет древний хроникер, — быша природою варвары и жительствовали между такими же людьми свирепыми и варварскими, с которыми непрестанно воевалися. Сей народ словенский всегда показывался свиреп, храбровоенен и всегда славожелателен, отчего и восприняли имя сие, еже нарицатися славянами».
Но не во всем предки наши подражали другим народам. Скифы, например, ослепляли рабов. А славяне, напротив, вначале отличались человечным обращением с невольниками. Даже «суровым, необходительным гуннам передали свои более мягкие нравы». Правда, морально поплатились за это. За тесные связи с гуннами просвещеннейшие (запомним это слово, не случайно их так называли!) славяне «долго были известны под именем последних».
Но ни от кого не переняли славяне самый худший порок некоторых наций — стремление к насильственному подчинению или истреблению соседних племен.
«Прочие воинственные народы, — писал словацкий историк П.-Й. Шафарик, — перелетали с места на место грозными полчищами, ища неприятелей единственно лишь для того, чтобы завладеть их достоянием; напротив, славяне в своих странствиях искали одной лишь свободной земли, которую они могли бы обрабатывать своими руками».
Древнеславянский войсковой отряд имел свою эмблему (фигура бога или животного), свой воинский стяг с конским хвостом на наконечнике. Впереди стояли стрелки из лука, позади женщины, одетые в мужские платья, и подростки.
Из исторической хроники: «Твердая броня покрывала их тела. На голове был шлем. Большой и тяжелый щит находился при левом бедре. За спиной висел лук со стрелами, напитанными ядом. Широкий, обоюдоострый меч (на нем клялись славяне), секира и копье дополняли вооружение».
За сотни веков до Александра Невского славяне применяли построение войска в виде треугольника, «свиньей», которое от густых копий и щитов казалось неприступной стеной. И Кутузов не внес ничего нового в воинскую тактику, отступая перед Наполеоном. Точно так же пятились перед несметными полчищами персидского царя Дария скифы, пока не вынудили его убраться восвояси. Такую же тактику применяли и славяне, когда вынуждены были переходить от наступления к обороне.
И гуситская система защиты лагеря путем создания вала телег тоже применялась древними славянами. А к VI веку новой эры для них перестали быть секретом приемы римского военного искусства.
При осаде городов (чаще всего, византийских) славяне применяли камнеметные машины, а также «деревянные башни с колесами, лестницы на подвижных колесах, защитительные машины…».
Византийский историк Фотий свидетельствует: «Поход этих варваров схитрен был так, что и молва не успевала оповестить нас, дабы мог кто-либо подумать о безопасности, и мы услышали о них уже тогда, когда увидели их, хотя отделяли нас от них столькие страны и народоначальства, судоходные реки и пристанищные моря…».
Это тем более удивительно, что в иных походах славяне-воины «были с семействами своими и с домашним скарбом».
Вопреки сложившимся представлениям, славяне воевали не одним пешим строем, а имели многочисленную конницу и флот, наступая как по суше, так и по рекам и морям.
Корни славянской отваги
При явной угрозе попасть в плен и быть проданными в рабство, славяне без колебаний закалывали себя кинжалами. «Славяне никогда не отдаются живыми в руки врагов, чтобы не быть рабами в будущей жизни», — писал Фотий.