Кудрявцев моментально сконцентрировался в нескольких парсеках от источника волн разума. При этом освободилась уйма энергии, которую Созидатель, чтобы добро не пропадало и не засоряло пространство, использовал для оживления нескольких умирающих светил, успев предварительно прикинуть, не повлияет ли это отрицательно на стабильность звездных систем.
Разум обнаружился на небольшой, чуть меньше Земли, планете, вращавшейся вокруг желтого карлика. «Почти как у нас», — тепло подумал Кудрявцев. Он давным-давно не бывал на Земле, повидал в пространстве немало планетных систем, похожих на Солнечную, но еще ни одна из них не казалась Созидателю такой родной.
— Наши знания всегда будут представлять собой только частный случай истины, когда много, ну, по крайней мере, несколько величин равны нулю, — вспомнились Кудрявцеву слова одного из учителей. И действительно, за свою долгую жизнь Созидатель встречал множество самых причудливых форм существования материй. Часто эта материя была живой. Но разумной она оказалась в первый раз! И притом — похожей на земную. Существовавшие теории не давали Земле права на какой бы то ни было абсолют, но, вероятно, это было все же так — несмотря на всеобщую относительность.
Энергия, которой обладал Созидатель, могла многократно испарить планету, и ее пришлось рассеять в пространстве, прежде чем войти в атмосферу. И тем не менее прибытие Кудрявцева сопровождалось небывалыми сполохами на полюсах, а вокруг его шарообразного тела дико ветвились мегавольтные молнии.
Малочисленное племя ютилось в небольшой пещере. Других источников волн разума не прослушивалось. И Кудрявцев понял, что, опоздай он на несколько часов, все его скитания по вселенным были бы напрасны.
Молодая планета пучилась бесчисленными вулканами, которые непрерывно извергались. Огромный, цвета входящего в атмосферу метеорита, раздвоенный язык лавы медленно сползал со склона, охватывая пещеру с трех сторон. С четвертой стороны плескалось море, и было видно, что освоить эту стихию дикари пока не удосужились.
Заплесневелый постулат о невмешательстве был моментально забыт.
Кудрявцев заткнул горло вулкана, срезав несколько окрестных поросших лесом вершин, подлатал слабые участки по склонам, чтобы лава не прорвалась в каком другом месте, укрепил силовым полем растрескавшийся свод пещеры, а другое, более мощное поле поставил заслоном перед потоком неостывшей лавы.
Почва сотрясалась все сильнее, огромные глыбы, срываясь, катились с грохотом, сокрушая на пути вековые деревья. Люди, сбившись в кучу в углу пещеры, покорно ждали смерти.
Наконец, лава затвердела, стало возможным снять поле.
Вид убитого стихией зверя, упавшего прямо возле пещеры, заставил голодных людей покинуть свое укрытие, и свод тотчас рухнул, едва Кудрявцев перестал поддерживать его.
Однако колебания почвы не стихли, а продолжали усиливаться. Энергии у Кудрявцева оставалось в обрез для того, чтобы можно было покинуть планету и отойти на достаточное расстояние для восполнения запасов. И тут страшной силы взрыв потряс окрестности. Раскаленный базальт нашел себе выход далеко в море. Вал воды, закрывающий само солнце, стремительно приближался к истерзанной земле. Люди стояли к нему лицом.
«Я тоже не бог», — отрешенно подумал Кудрявцев и весь превратился в силовое поле. Его хватило лишь на то, чтобы окружить людей тесным прозрачным колпаком. Толща зеленой воды прошла у них над головами, смывая леса, почву, холмы.
Таких волн было несколько.
В какой-то момент люди почувствовали, что стало легче дышать, что больше ничто не заставляет их стоять, тесно прижавшись друг к другу. Море отступило, забрав с собой все, что было можно забрать, и успокоилось. Ярко светило солнце, легкий соленый ветерок нес по небу белые облака.
…Неподалеку от дикарей на берегу, среди водорослей и гальки, лежал непохожий на них человек. Редкие волосы на его голове слиплись в сосульки, кожа была белой, мышцы слабыми. Человек был еще жив, он пытался подняться и никак не мог.
Вождь племени, никогда не расстававшийся с тяжелым копьем, пугливо отделился от толпы. Оглядываясь, готовый в любое мгновенье броситься наутек, он мелкими шагами приблизился к чужеземцу, чутко прислушался к его прерывистому дыханию. И сноровисто воткнул копье в тощую, покрытую веснушками грудь.
И ликующий победный крик разнесся над окрестностями…