— Морда у тебя, а у меня личико. — Сказав это, Аква распахнула своё «личико» и откусила от своего произведения. Жуя она что-то прошамкала, но я ничего не понял, зато Крис что-то поняла.
— Хотя Аква и привязана к тебе, никто не закрывал ей путь на небеса, а оттуда можно и в другие миры сходить и принести что-нибудь оттуда.
— И имея возможность притащить в этот мир полезные вещи и даже элементарно кучу вкусняшек, ты внаглую жрешь здесь одна?
Задавая этот вопрос, я почувствовал небольшой укол совести. Ведь я сам поступаю немногим лучше Аквы, нередко балуя себя разносолами за закрытыми дверями. В своё оправдание могу только сказать, что признаваться в своей способности очень небезопасно, если местные ещё привыкли к нечестным героям, то боги могут неадекватно отреагировать на слишком могучего человека. Да и стараюсь я делиться с девчонками лучшим из доступного в этом мире.
— Эм-му. — Богиня смущенно промычала, посмотрела на надкусанный бутерброд, а после перевела на меня наполненные слезами глаза.
— Удивительная способность, доводить девушек до слёз всего парой фраз. Ты не пробовал быть менее грубым в общении? — С укором спросила Крис.
— Давай не будем об этом. — Хоть я и не получаю удовольствия от доведения девушек до слёз, здесь мне не за что извиняться. — Аква, что случилось с Даркнесс?
— Ты… вчера сказал грубость, и она расплакалась. — С трудом проглотив откушенное, богиня отрывисто ответила и о чём-то задумалась.
— И вновь всё вернулось к этому. — Теперь Крис смотрела на меня даже не с укором, а откровенно враждебно.
— Я просто устал и процитировал фразу из одного глупого фильма, да я даже не знал что вслух это сказал.
— Пойди и извинись, она всю ночь рыдала, из-за твоих неосторожных слов. — Богиня удачи указала рукой на дверь.
Хотя мне было и неприятно признавать свою вину, но тут и правда стоит как минимум узнать что именно её задело, прояснить ситуацию и если надо извиниться. Дойдя до комнаты крестоносца я постучал, но так и не дождался ответа. Открыв дверь без разрешения, я увидел закутанную в одеяло фигуру, что сидела на полу посреди комнаты.
— Даркнесс, мы можем поговорить? — Прикрыв дверь, я прислонился к ней спиной и навёл легкие чары приватности.
— [шмыгает носом] О чем? — Обычно звонкий голос, был глухим и булькающим, похоже она сорвала голос.
— О том, что заставило тебя плакать всю ночь. — Медленно подойдя к ней и положив руку ей на плечо, я применил лечение.
— Скажи, Казума, ты ненавидишь Эту мою черту? Любовь к боли. — Голос вернулся в норму, но она только сильнее закуталась в одеяло.
— Я не испытываю ненависти, хотя и считаю это чертовски странным. Но я также думаю, что каждый имеет право на свои странности. — Я не стал убирать руку, но и большего пока не предпринимал.
— Тогда ты л-любишь меня? — Её плечо напряглось под моей рукой, а голос дрогнул.
— Можно любить родителей, брата, и жену или в твоём случае мужа. Хотя мы говорим одно и тоже слово, но подразумеваем разные чувства. — Я пытался подобрать слова, хотя и понимал, о чем она спрашивает. — Мой отец учил меня так: древние греки использовали четыре слова обозначающие любовь. Первая и самая ценная из них это Агапе, бескорыстная любовь продиктованная не сердцем, а разумом, когда ты совершаешь добрые дела достойные любви, даже по отношению к тем кто не вызывает у тебя тёплых чувств, просто потому что это правильно. Вторая: Сторге, родственная любовь, привязанность, любовь, которую испытывают родители по отношению к детям. Третья: Филия, она не имеет точного перевода, самое близкое значение это «дружеская симпатия», хотя возможны варианты, например: Филадельфия, «братская любовь». И последняя: Эрос, любовь между мужчиной и женщиной. Я испытываю к тебе Агапе, Филия, возможно даже Филадельфия, но не…
Договорить мне не дали. Даркнесс движением плеча стряхнула мою руку с плеча, встала и скинула одеяло. Она была абсолютно голой и из-за секундного ступора, я упустил её следующие действие. Меня повалили на пол и сжали в руке мое достоинство.
— Брат не возбуждается, смотря на свою сестру. — Несмотря на то что она пыталась говорить твёрдо, её лицо было красным.
— Братья бывают разными. — Растерявшись, я не сразу понял, какую чушь сморозил, но всё же взял себя в руки. — Почему ты голая?
— Ам-ну, — она покраснела ещё сильнее, хотя казалось бы, куда больше? — Я хотела сама лишить себя невинности, что бы заявить что у нас была ночь любви, а потом при помощи влияния своей семьи принудить тебя к браку.