Девушка расцепила руки и ехидно сказала:
— Не верующий, а узлы знаешь, как вязать.
— Такому с детства учат, даже у нас, — сказал Софос и отвел глаза.
— Плохо учат, все равно слова неправильно говоришь и на сердце не пишешь. Так, каракули какие-то выводишь.
— Будешь учить? — он с иронией глянул на нее.
— Если придется, судьба распорядится.
— Не хочу больше ничего такого слышать. Давай договоримся, в этом пути сделаем вид, что ты не уповаешь на судьбу, которую тебе сплели.
— Делай вид, если тебе так спокойнее, — засмеялась она. — Кстати, Софос — красивое благородное имя. Мне нравится.
Он пропустил мимо ушей ее комплимент:
— Одевайся. Около тебя длинная рубаха и ткань, можно обвязать как свободные укороченные брюки. Булавки все твои лежат рядом, а твою ткань я убрал, она высохла. Вряд ли в ней будет удобно идти.
Леда кивнула:
— Отлично! Спасибо большое, — последнее она сказала тихо, но Софос все равно услышал и невольно улыбнулся.
Он отвернулся пока она заматывала ткань вокруг себя. Когда, его робко тронули за плечо повернулся и удивился. Девушка успела пальцами расчесать длинные белые волосы и передние пряди заплести в косы, убрав парой брошей назад. Даже выглядеть стала постарше.
— Готова?
— Да.
И они двинулись в сторону поселения Олива, не подозревая какой большой путь начинают вдвоем.
Глава 2
Леда погладила дельфинов, нашептав им нежности и поблагодарив за быструю дорогу от Чертог до материка-государства Сореции. Она оглянулась, уже сгущались сумерки. Созидательница призвала остатки эфира и высушила одежду одним движением руки.
Злость, отчаяние, обида, страх, боль. Неизвестно какое чувство сейчас било внутри нее сильнее, было ощущение будто эмоциональную дамбу прорвало. Она села на сухой песок и бессильно зарыдала, уткнувшись лицом в колени, выплескивая всю боль, что накопилась.
Но спустя час слезы закончились, ведь все конечно. Она оглянулась на прибрежный лес и всмотрелась в темноту. Ей сюда. Сколько она здесь не была? Больше чем пять лет, это точно. Созидательница понадеялась, что жительница здешних мест не выгонит ее.
Леда шла быстрым, яростным шагом, почти бежала и за десять минут оказалась у дома из камня песочного цвета. Он стоял один одинешенек в лесу, здесь не бывает гостей, а хозяйка людям не показывается лишний раз. Но она хотя бы живет среди них, а не прячется в Чертогах.
Леда принялась стучаться в дверь. Из дома раздалось спешное: «Иду, иду».
Дверь открыла Камилла, прижала руку к губам и ахнула, удивившись гостье.
— Ты знала⁈ — взревела Леда. — Ты знала! Ты не могла не знать. Неужели твои никчемные карты ничего не сказали⁈ — она вопила, растягивая окончания слов.
Взгляд Камиллы пробежался по влажным волосам блондинки, уловила запах вина, соли и спокойно произнесла:
— Узнала, да? Я догадывалась, но верила, что это пройдет у него.
Ноздри Леды гневно раздулись, а глаза сузились.
— Проходи. — Камилла отошла от двери, открывая проход. — Давно жду тебя, много лет, если уж быть честной.
Леда ступила в дом, где в нос ударил знакомый запах шалфея, грецкого ореха и меда.
— Чай или кофе?
— Чай. — Голос звучал сипло после того как она проревела много времени.
Леда осмотрела комнату, переходящую в кухню-столовую. Здесь мало, что изменилось, с тех пор как она заглядывала сюда почти каждый день. Что-то из мебели было более новое, но в целом — все как она помнит в этом доме.
Камилла одна из немногих, кто жил среди людей большую часть времени, да и не просто сидел дома, а иногда, раз год, выходил в люди. Но социальные ее навыки все равно страдали. Она была излишне порывиста и эмоциональна и считала, что знает все лучше всех. Действительно, можно так начать думать, когда видишь будущее. Да и вообще отвыкаешь общаться с людьми, когда большую часть времени тебя окружают травы, карты, да свечи.
По середине комнаты, которая занимала весь первый этаж, стоял желтый диван, а на нем в хаотичном порядке валялись подушка ярких цветов: красные, зеленые, оранжевые. Рядом с диваном расположился столик, где тоже хаотично лежали вещи. Там были разные скрутки трав, колоды карт, свечки разных цветов, камни и минералы, рассыпанные из мешочков и венец всей красоты — хрустальный шар, обмотанный в бархатную ткань внизу.
Энергия эфира сделала Камиллу настоящей предсказательницей, провидицей.
Ее посещали видения, иногда она их помнила, иногда нет. Какие-то картины будущего ей снились, какие-то она проговаривала другим людям в туманном забытии, а какие-то рисовала либо записывала в виде стихов. Именно видения посещали не так часто, как хотелось бы, иногда два за день, а потом тишина на год-два.