— Они еще, спешу наябедничать, вставляют в текст вроде как ненавязчивую и не бесплатную рекламу товаров: «В задумчивости Василий сам не заметил, как заварил свой любимый байховый цельнолистовой чай „Брук Бонд“, который давно предпочитал всем другим напиткам». А уж подкормиться от политики — святое дело. Но мы-то с вами говорим не о «шабашниках», которых всегда возле литературы хватало, мы говорим о настоящем литературном процессе, а он внутренне свободен и неуправляем. С этим, кстати, ничего не могла поделать даже советская власть, хотя тогда работали четкие и жесткие схемы регулирования. Серьезная, самостоятельная литература — это общественный сейсмограф, по которому можно задолго уловить приближающиеся общественные потрясения. Ведь собственно кризис советской власти уже читался в пьесах Вампилова! И я полагаю, без ложной скромности, по моему «Демгородку» и «Козленку в молоке» можно было спрогнозировать крах ельцинизма со всем его цинизмом. Я чувствовал это на интуитивном уровне, на уровне логики развития художественных образов… Или же вспомните мое «ЧП районного масштаба». Разве там не предсказано, как аппарат влет сдаст идею за возможность остаться при власти?
Кстати, среди нынешней творческой интеллигенции считается «неинтеллигентным» напоминать кто что говорил и кто что делал до того, как сжег свой партбилет. «Неинтеллигентно» говорить о судьбе русских в бывших странах СССР, в той же Латвии. «Сами, мол, виноваты: побыли старшими братьями — вот теперь и расплачивайтесь, оккупанты!» Минуточку, в какой момент Россия оккупировала Прибалтику? Когда после Ништатского мира выплатила за нее Швеции два с половиной миллиона золотых ефимков? Или когда латышские стрелки активно поучаствовали в революции. Тогда включение Латвии в состав СССР — просто историческое возмездие. Ведь тогда все висело на волоске, и, возможно, не будь упертых латышских стрелков, история могла пойти по другому пути. А латыш Эйхе, руководивший Свердловской областью и первым призвавший к Большому террору? Попробуйте рассмотреть проблему под таким вот «неинтеллигентным» углом!
— Над чем сейчас работаете?
— Заканчиваю новую пьесу для Театра сатиры. Ее после шумного зрительского успеха «Хомо эректуса», благополучно замолчанного театральной критикой, мне заказал Александр Ширвиндт. Комедия, называться будет «Он, она, они». Кроме того, наконец я засел за роман, который много раз откладывал, в последний раз отложил из-за «Грибного царя». Рабочее название — «Гипсовый трубач». Над этой вещью бьюсь давно, раньше «не шла». Надеюсь, теперь пойдет. О чем роман? О нас с вами!
«За роскошь говорить правду надо платить!»
Пять лет назад вполне успешный писатель Юрий Поляков променял творческую свободу на казенную поденщину, согласившись стать главным редактором некогда преуспевающей, а к тому моменту дышащей на ладан «Литературной газеты». С тех пор не реже трех раз в неделю Юрию Михайловичу приходится покидать ставшее родным Переделкино, катить через всю Москву в редакцию и править, сокращать, переписывать, вычитывать. И зачем, спрашивается, человеку это надо? А тут еще слух прошел, будто владельцы газеты собираются ее продать…
— Пакуете чемоданы, Юрий Михайлович?
— И куда же вы намерены меня отправить?
— Не я, а ваши хозяева, прозрачно намекнувшие, мол, двигайте с вещами на выход, лавочка закрывается…
— Как у вас легко и просто получается! Обращаю внимание: фраза о продаже «Литературки» ни разу не прозвучала из уст ее акционеров, в число которых входят АФК «Система» и московское правительство. Речь шла о том, что часть активов медиа-холдинга может быть выставлена на торги. Наверное, недоброжелатели мечтают, что именно мы пойдем под нож, но вынужден их огорчить: слухи о нашей смерти сильно преувеличены. С какой стати закрывать «Литературку»? За пять лет у газеты в три раза вырос тираж, мы вернулись в число лидеров информационного пространства, к нашему мнению опять прислушиваются. В том числе и сильные мира сего. Конечно, сегодня трудно выжить изданию, отстаивающему базовые консервативные ценности и защищающему государственные интересы, нам не приходится рассчитывать на помощь ни внутри страны, ни извне. Но мы и не питаем иллюзий, не ждем подарков от спонсоров, которых нет. «Литературка» поднималась исключительно за счет читателя, повернувшегося к ней лицом, как только был остановлен либеральный психоз внутри редакции, отменена моноидеология.