Мягко улыбаюсь, понимая, что полностью счастлива и спокойна. За него, за Тони и за себя. Когда ещё за свою жизнь я так долго была в хорошем настроении?
Обвожу взглядом комнату, гоняясь за солнечными зайчиками, когда случайно задеваю взглядом календарь, украшающий экран электронного будильника. От даты, сияющей на нём и выделенной жирным чёрным цветом, меня подбрасывает на кровати.
Двадцатое августа.
Как я могла забыть? Как могла не вспомнить про день рождения собственного сына? Настроение тут же идёт на спад, и я уже не понимаю, как могла радоваться пару минут назад.
Но лиха беды начало, потому что с одними мыслями приходят другие, а именно те, что подарка для Энтони у меня нет.
Снова поворачиваюсь к будильнику, пытаясь составить план действий. Сейчас восемь утра. Магазины явно закрыты, куда ехать, что делать?
От бессилия тяжело вздыхаю и откидываюсь на подушки, морщась от собственной забывчивости.
Звуки, произносимые мной, доносятся до Каллена, и он начинает ворочаться и прижиматься ко мне сильнее. Успокаивающе глажу его по руке. Не хочу будить, пусть сегодняшнюю ночь он и провел без кошмаров.
В обычной ситуации я бы просто уснула, но сейчас слишком взбудоражена происходящим.
Запускаю пальцы в волосы, надеясь, что придумаю вариант действий раньше, чем вырву пару клоков.
Бог знает по каким причинам – я вроде веду себя относительно тихо – Эдвард просыпается. Сонные изумруды смотрят на меня с теплотой и улыбкой, мои губы тоже непроизвольно освещаются ответной.
Но прежние размышления возвращаются, и уже через пару секунд обеспокоенный взгляд мужчины скользит по мне.
– Что случилось? – он инстинктивно оглядывается, ища предмет моего расстройства. – В чём дело, Белла?
– Сегодня двадцатое, – киваю на календарь.
Он хмурится
– Двадцатое. Ну и что?
– Пять лет назад в этот день родился Энтони.
– У него день рождения? – Эдвард садится рядом со мной, обвивая меня рукой за талию, чтобы притянуть к себе.
– Да, – опускаю голову ему на плечо, вдыхая любимый аромат и немного успокаиваясь. Сейчас у меня есть тот, кто может поддержать, на кого я могу положиться. Просыпавшись в одиночестве те полгода ужаса, я мечтала о том, чтобы было кому меня защитить и утешить. И пусть моя история не похожа на другие, и многие сочли бы её отвратительной, в итоге я получила всё, о чём мечтала.
От подобного и неожиданного вывода даже забываю о сегодняшней дате.
– Из-за чего ты расстраиваешься? – Эдвард заботливо интересуется, действительно не понимая.
– У меня нет подарка. Я не успела.
На пару минут в комнате воцаряется тишина. Мужчина, видимо, думает.
– Это не проблема, – наконец убеждает он, целуя меня в локоны. – Как раз в этом проблем не будет.
– И что же ты сделаешь? – мне самой становится интересно, какой у него план. Постепенно расстройство покидает меня, уступая место любопытству.
– Будет сюрприз для вас обоих, – смеётся он, а затем его рука опрокидывает меня обратно на подушки. Вскрикиваю, но вовсе не противлюсь.
– Моя девочка, – шепчет Эдвард, убирая мешающий локон с моего лица. – Моя красавица.
От комплимента всё моё плохое настроении испаряется, словно вода на июльском солнце. Мурлычу в ответ что-то нечленораздельное и мягко целую его в губы.
– Как же хорошо, что ты у меня есть, – шепчу ему на ухо, прикладывая ладонь к бледной щеке. – Мне так тебя не хватало все эти годы!
Его мои слова приятно удивляют и радуют.
– Ты и так ждала меньше меня, – журит он.
– Это правда, – уголки моих губ опускаются, и мужчина вздыхает.
– Белла, твоей вины в этом нет. Я неудачно выразился, прости.
– Ничего страшного, – пробегаюсь пальцами по его скулам. – Всё в порядке.
– В таком случае, отметим это событие? – его голос становится тише и соблазнительнее, губы приближаются к моим, а руки начинают подбираться к самым сокровенным местам на моём теле.
– Сейчас нельзя, – смеюсь я, хотя мне стоит невероятных усилий отказаться от этого занятия. – Я хочу приготовить Тони шоколадный пудинг, раз не купила подарок.
– Подарки будут, сколько он захочет, – обещает мужчина нетерпеливым голосом. – А с пудингом я тебе помогу.
– Так хочется? – чмокаю его в нос, спрашивая это.
– Не представляешь, как, Белла, – с этими словами теперь уже его ноги под одеялом притягивают меня к своему обладателю, не давая возможности отстраниться. – Ну что, согласна?
– Только не очень долго, – чувствуя, что ответить отказом всё же не могу, отзываюсь я.
– С максимальной скоростью, – посмеивается Каллен, целуя меня за ухом. От его прикосновения всё во мне начинает трепетать.
– Ты обещал помочь мне с пудингом, помнишь? – спустя некоторое время, натягивая на себя футболку с короткими рукавами и шорты ей под цвет, напоминаю я Каллену.
– Помню, – неизвестно откуда появившиеся губы запечатлевают поцелуй на моей макушке. Я стою перед зеркалом, и, пользуясь этим, Эдвард может видеть выражение моего лица даже со спины.
– Не нервничай, – приседая, чтобы попасть вместе с моим лицом в тяжёлую металлическую раму, советует он.
– Я и не нервничаю, – пытаюсь ответить безмятежно и спокойно, но выходит сдавлено. Эдвард ухмыляется, показывая мне, что его не обмануть.
– Давай займёмся пудингом, – фыркаю я, видя чересчур внимательные изумрудные глаза.
Он, смеясь, идёт следом за мной по коридору в направлении кухни.
– Энтони? – сажусь на кровать самого дорогого человека в моей жизни, ласково гладя его руки. – Родной, просыпайся!
Малыш ворочается, не желая открывать глаза. Мне в голову приходит мысль дать ему поспать, но почему-то Эдвард настаивает на том, что для некоторых частей сюрприза нужно определённое время.
Наконец небесные глаза появляются перед моими, заставляя на губах засиять самую искреннюю улыбку.
– С добрым утром, зайчик! – глажу его по личику и прислоняюсь своим лбом к его, чтобы потереться носами.
– С добрым утром, мамочка, – сонно отвечает он, потягиваясь.
– С днём рождения, малыш, – напоминаю про праздник, отчего глаза малыша загораются. Сонливость пропадает, и детский восторг, которого я не видела уже столько времени, появляется в них.
– День рождения! – думаю, обрадованный клич моего сына слышен на соседней улице. Впрочем, меня это ни капли не волнует.
– Ага, твой, – шутливо ерошу его волосы и протягиваю руки, чтобы обнять своего ангелочка.
Он тут же попадает в мои раскрытые объятья, прижимаясь щекой к моему плечу.
– Первый подарок уже ждёт тебя на кухне, солнце, – освобождаясь, сообщаю я. – Но сначала нужно умыться и переодеться.
– Хорошо! – он быстро соглашается и, соскакивая с кровати, несётся к комоду. Снисходительно наблюдаю за его живостью и тем, как быстро он сбрасывает пижаму, дабы надеть другие вещи.
Когда сейчас я смотрю на своего мальчика, поверить не могу, что совсем недавно он был на волосок от смерти. Никто не давал гарантий, что он выживет, но я верила. И он верил.
Мы одержали победу над Костлявой. Больше она нам не угрожает.
Пройдёт десять лет, двадцать, тридцать, и я уверена, что всё будет так же прекрасно, как сейчас.
Тони исчезает в ванной, даже не утруждаясь закрыть дверь. А вот я решаю застелить его постель, раз уж всё равно ничем не занята.
– Всё, я готов! – победоносно объявляет он, появляясь передо мной.
– Готов, – подтверждаю я, но всё же опускаюсь перед ним на колени, чтобы правильно застегнуть пару пуговиц.
А затем, держась за руки, мы следуем к кухне по узкому коридору.
– С днём рожденья тебя, с днём рожденья тебя! – начинаю петь я, подходя к столу в столовой. Эдвард присоединяется ко мне, неся в руках тарелку с только что испечённым шоколадным кексом, на котором горит восковая фигурка «пять» (когда пудинг уже был готов, я подумала, что куда-то нужно будет вставлять свечи, и мы быстро испекли кекс).