Во-вторых, я думаю об Эдварде! Постоянно и неумолимо он вторгается в моё сознание даже сейчас, за десятки километров.
Я волнуюсь за него – я не врала вчера.
Мне страшно.
До сих пор тревожное чувство давит в моей груди неподъёмным, лишним для ситуации грузом. И это не из-за того, что счета могут аннулироваться – хотя отчасти и от этого – а потому, что он мне нравится.
Да-да, нравится.
Не безразличен, так сказать.
Я нахожусь на грани. На грани нервного срыва. Ещё немного и мои нервы, стянутые в тугие струны, разорвутся, не выдержав.
Развалившись на куски, я не помогу ни сыну, ни себе.
Садясь на кожаное сиденье, замечаю только иллюминатор, в котором вижу, как торопливо служащие откатывают трап и закрывают дверь.
Пристёгиваюсь по наставлению Эмметта и откидываю голову на спинку сиденья.
Чувствую, как самолёт взлетает, и кладу в рот леденец, чтобы не закладывало уши. Рассасывание подобных сладостей помогает отвлечься, но, к сожалению, ненадолго.
Когда самолёт уже летит – идёт плавно, что отражается на мне – стюардесса добродушно спрашивает, не хочу ли я чего-нибудь выпить или перекусить.
Отвечаю отрицательно, но телохранитель перебивает меня и просит у девушки две порции мясной поджарки с овощами.
– Я не голодна! – возмущённо глядя на мужчину, произношу я.
– Я выполняю данные мне приказы, мисс, – отвечает он, несмотря на меня, а усиленно изучая глянцевую поверхность мужского журнала.
Словно обиженный ребёнок скрещиваю руки на груди и перевожу взгляд с Эмметта на подставку для еды, выдвинутую передо мной.
Каллен приказал кормить меня? Насильно?
Для чего? Почему?
Неужели это проявление заботы?
Или какой-то благодарности?
Я теряюсь в догадках, размышляю о многом, но одновременно о чём-то одном, пока частный самолёт летит на высоте нескольких тысяч миль.
Время перелёта длительное, и я успеваю выспаться.
Наконец приходит время посадки. Уже снова утро. Утро в Германии.
Схожу по трапу и как следовало ожидать, поскальзываюсь. Хватаюсь за перила за миллисекунду до того, как попадаю в объятья бетонных плит.
– Да, мистер Каллен, – отзывается позади меня Эмметт, и я быстро оглядываюсь, слыша знакомое имя, от которого тело впадает в какой-то ступор, и приятное тепло вперемешку с дрожью скользит в нём.
– Мы на месте, мистер Каллен, – сообщает тем временем мужчина, пока я неотрывно слежу за каждым его движением и сказанным словом.
Почему-то жду, что Эдвард позовёт меня к телефону. Хочу услышать его голос, и это желание настораживает.
Но Эмметт отключается и подводит меня к тёмно-красному кабриолету, припаркованному у входа в аэропорт.
Разочарованно бреду за ним.
С каких пор для меня всё это так важно?
Разве ещё вчера я не ненавидела Эдварда Каллена?
Мы приезжаем в какой-то дорогой пятизвездочный отель. Люксовый номер. Три комнаты: гостиная и две спальни.
Не знаю, зачем нам их две, когда я полностью уверена, что из одной – та, что больше и с двуспальной кроватью – я точно не выйду всё время своего пребывания здесь.
– Ваша одежда здесь, мисс, – напоминая о своём присутствии, говорит Эмметт и показывает на несколько больших пакетов с логотипами дорогих магазинов. Словно во сне подхожу к одному из них, разглядывая содержимое и даже не решаясь к нему прикоснуться.
Представляю, сколько это стоит и где-то в глубине живота образуется узел.
– Если что-то понадобится, известите меня, –доносится до моих ушей, пока я аккуратно перебираю пальцами тонкую ткань платья из своего нового гардероба.
Сдавленно киваю и продолжаю своё занятие.
– Завтрак подадут через полчаса, я буду в соседнем номере.
Натыкаюсь взглядом на этикетку одной из блузок – «Коллинз», и сознание автоматически переворачивает фамилию в «Каллен».
Новая лавина страха за Эдварда обрушивается на мои плечи, вселяя в глаза этот самый страх.
Неправильно распознав причину происходящего, Эмметт спешит добавить, прежде чем выйти за дверь:
– Вы в полной безопасности, уверяю Вас!
– Когда прибудет мистер Каллен? – тихо спрашиваю я, останавливая его.
– В субботу утром, если планы не изменятся, – отвечает Эммет, и дверь за ним закрывается.
Последняя фраза мужчины застывает в сознании.«Если планы не изменятся». Какие планы: пристрелят его или нет?
Боже, я начинаю опасаться за себя. Ещё немного, и я нарушу правило Эдварда не влюбляться в него.
Хотя кто сказал, что я влюбляюсь?
По-моему, я должна чувствовать определённую степень привязанности к человеку, который спасает жизнь моего сына, и с которым я занимаюсь сексом вот уже две недели…
Нет, я не могу влюбиться. Исключено.
После разлуки с Джейкобом моё сердце разбито на мелкие кусочки, и никто его ни соберёт. Ни Эдвард, ни кто-либо другой.
Эти мысли вселяют небольшую уверенность, но не вытесняют сжигающей тревоги.
Чтобы отвлечься перед поездкой в аэропорт – уже в одиночку – решаю принять душ.
Тёплая вода успокаивает нервы, но совсем не вовремя – смывая шампунь – вспоминаю, как мы с Калленом занимались любовью в душе. Его холодные руки под горячими водяными струями, скользящие по моим бёдрам…
От воспоминаний слегка кружится голова, и я спешу покинуть душевую прежде, чем потеряю сознание.
Сижу в махровом полотенце на полу и перебираю одежду, купленную Эдвардом. Перевожу взгляд на часы и замечаю, что уже почти одиннадцать! Самолёт Тони садится в полдень! Хватаю первое, что попадает под руку, и надеваю на себя.
Первыми попавшимися вещами оказываются льняная бежевая блузка и синие джинсы.
Что же, по крайней мере, это удобно, хоть и слегка вычурно, потому что лейблы на поясе джинсов красноречиво свидетельствуют о месте их продажи.
На ноги выбираю бежевые босоножки на платформе, с горечью замечая, что семь сантиметров – самый маленький каблук из предложенного мне ассортимента.
Когда я готова отправиться навстречу со своим малышом в дверь некстати стучат.
Официант сообщает, что принёс завтрак, и ставит большой поднос на стол в гостиной. Он спрашивает, хочу ли я чего-нибудь ещё, но мои отрицательные ответы быстро заставляют его выйти.
Хватаю свою сумочку и выскальзываю за дверь, молясь, чтобы телохранитель ни увидел меня и не затащил обратно в номер.
На моё счастье, Эмметта в коридоре нет, и я покидаю отель незамеченной.
Ну, по крайней мере, мне так кажется…
* * *
– Мамочка! – громкий детский крик за спиной заставляет меня обернуться и почти сразу глаза фокусируются на светловолосом малыше, который кидается в мои объятья.
– Тони, – ласково целую его, прижимая к себе, и поднимаю на руки. Эленика подходит за ним и нерешительно замирает чуть вдалеке, не мешая нашей встрече.
– Моё солнышко, – чувствую, как слёзы сдавливают горло. Я не видела моего ангела больше трёх дней. Это слишком длинный срок.
– Мамочка, – повторяет он, и его ладошки крепче держатся за мою шею.
– Как же я соскучилась, зайчик, – шепчу, гладя его кудри и одновременно утирая со щёк непрошенные, одиночные слёзы.
– Я хочу быть с тобой! Почему ты не полетела с нами? – он оглядывается на Эленику и та нам неловко, робко улыбается. Девушка молода и красива, но главное – она добра и сострадательна. К сожалению, некоторым людям, даже запавшим мне в сердце, этого не понять и не почувствовать.
– Сейчас я поеду с вами, – взъерошив его локоны, сообщаю я. – Эленика?
– Да, мисс Мейсен? – девушка делает осторожный шаг вперёд, и я выдавливаю улыбку:
– Зови меня Белла, – прошу я. Наверное, она чуть старше меня, да и ситуация, когда ко мне обращаются на «Вы», уже начинает напрягать.
За эти два года Эленика стала для меня хорошим надёжным помощником. Мы ни друзья и не родственники, но мы добрые знакомые. И за то, что она помогла Тони, я обязательно отблагодарю её в будущем.