— Я бы посоветовал вам к этому напитку бобовую пасту, — улыбается мужчина, а я пытаюсь сдержать свою физиономию от искривления. Бобовую пасту? За что он так меня ненавидит?
— Нет, спасибо. Мне только это, — ставлю бутылки на прилавок и протягиваю карту для расчёта.
— Как скажете, — улыбается мужчина, заворачивая бутылки в бумажный пакет. — Это наша визитка, буду рад, если вы посоветуете наш магазин всем знакомым.
“Ага, сейчас. Уже разбежался”- думаю про себя, но учтиво киваю мужчине.
Выхожу из магазина и залезаю в машину, мгновенно откручиваю крышку на бутылке и делаю большой глоток. Я не слабак, чтобы разбавлять алкоголь водой! Зрачки расширяются, горло сдавливает спазм и я выплёвываю все вперёд, прямо на свои колени, руль и лобовое стекло. Какого черта! Ох, твою ж мать! Что за хрень я купил? Хекаю и кашляю, морщась. Мою челюсть будто парализовало. Никогда в жизни не пил ничего хуже. Напоминает горький сироп от кашля: противно, вонюче, отвратительно. Все, к чему я сегодня не притронусь, становится мерзким и гадким. Сплошные неудачи и разочарования. Ненавижу этот день!
Завожу машину и еду к Брауну. Он единственный, кому я могу пожаловаться на свою судьбинушку, выплеснуть весь скопившийся негатив. Он никогда не даст мне раскиснуть. А Пруденс всегда приголубит и утешит. Сложно признаться, но сейчас я, как когда-то, когда был мальчиком, бегу к ним, чтобы утешиться. Еду, словно наощупь, потому что глубоко в душе я ощущаю не только злость, но и огромное горе. Она ушла от меня. Сбежала. Она слепа и не видит моих истинных чувств.
Подъезжаю к дому Клайда и Пруденс, хватаю вонючее пойло и делаю огромный глоток. Давлюсь и сдерживаю рвотный рефлекс, но продолжаю пить. Мне сейчас нужен алкоголь. Любой. Главное, чтобы злость ушла. Голова гудит и кружится, пока я вливаю в себя этот чертов неразбавленный раки. Зрение мутнеет и я вылезаю из машины, чтобы доползти к дому Брауна.
Каждый шаг даётся с трудом, здесь какие-то кривые и слишком мягкие дорожки — я все время в секунде до падения. Натыкаюсь на дверь Клайда и зажимаю звонок, слушая чирикание птичек. Так мелодично…
Дверь открывается и я падаю вперёд, прямо на Брауна.
— Томми? Да ты пьян! Пруденс, иди сюда! У нас здесь неожиданный гость, — кричит Клайд где-то сверху. — Что, скажи, с тобой произошло?
— Она ушла от меня! — мычу, окончательно раскисая. Кажется, я сейчас заплачу. Это все алкоголь.
— Твоя девушка?
— Моя Лиззи. Клайд, я люблю её. Я не хочу развода.
— Что? — ахает Браун.
— Что он сказал? — шепчет Пруденс.
— Кажется, наш мальчик уже женат, — смеётся где-то все дальше и дальше Клайд.
А я попросту вырубаюсь, потому что больше не слышу ни единого их чёртового слова.
Глава 36
Лиззи
Пустота есть в каждом из нас, но благодаря загруженности событиями каждого дня, мы можем не замечать этой пустоты. Я же сейчас не просто ощущаю её: пустота полностью завладела мной, накрыла, укутала и пытается убаюкивать, лишь бы я ни о чем не начала думать. Вот уже второй день, как я не плакала, пытаясь сдержаться, отчего вся область грудной клетки скована и очень тяжело дышать. Просто нет возможности сделать полный вдох, остаётся довольствоваться маленькими поверхностными вздохами. Я полностью опустошена и разбита. Мне абсолютно ни до чего нет дела. Вчера Стюарт предложил мне вернуться домой, а я, схватившись за его руку, стала просить Бородача дать мне несколько дней покоя вдали от моего дома. Я напросилась к нему в гости на неопределённый срок. Напросилась на перерыв от жизни там, где точно нет никакого следа Томаса Кента.
Вчера Стюарт завез меня домой, где я успела собрать впопыхах несколько сумок. Даже не помню, что именно я брала. В тот момент я молилась только о том, чтобы Томас не пришёл ко мне в квартиру. Я не могла его видеть. Я боялась окончательно сломаться на его глазах. И сейчас я ничего не делаю, кроме того, что лежу и смотрю в потолок, время от времени проваливаясь в сон. Кажется, что Элизабет Купер разрушается. Будто я и не здесь. Не осталось ничего от меня…
***
Это четвёртый день в квартире Стюарта. Сегодня он уговорил меня поесть. Принёс цветы. Тюльпаны. Мило. Но он не знает какие именно цветы я люблю. Я не стала ему рассказывать о своих предпочтениях. Я твёрдо усвоила, что никому на самом деле не интересно, что творится у тебя внутри. Нет смысла никого впускать в свой мирок. Ведь это всегда грозит разбитым сердцем. Я просто вымученно улыбнулась и поблагодарила Стюарта за внимание.
***
День номер пять… Номер шесть. Я практически потерялась в этих днях. Если бы Стюарт не пытался со мной общаться, я бы и не заметила утро сейчас или ночь, и сколько прошло времени. Скоро я возьму себя в руки и попробую сделать вид, что внутри меня нет этой зияющей дыры. Попробую притвориться не опустошённой. Я смогу вернуться к жизни, просто не сразу.
***
Шел девятый день моей скрытной жизни. Я не ходила на работу, никому не звонила, все также не включая телефон. Иногда выходила прогуляться в парк, чтобы немного развеяться, по утрам и вечерам бегала в спортзале, который находился на два этажа выше квартиры Стюарта, и все время грустила. Представляете, я добровольно пошла в спортзал, и практически наслаждалась тренировкой. Боль в мышцах ног намного приятнее душевной. Это отвлекает. Я дала себе установку не плакать из-за этого придурка, и даже не думать о нем, но это было намного тяжелее, чем мне хотелось. Томас Кент будто поселился в моей голове и постоянно напоминал о себе, посылая воспоминания о нашей с ним жизни. Я была готова в самом начале, что он разобьет мне сердце, но когда это всё-таки произошло — я не смогла это стоически пережить. Я превратилась в размазню, постоянно жалеющую себя и плохо сдерживающуюся от слез.
Стюарт, наверное, понял, что меня лучше не трогать и не выяснять ничего о том, что сподвигло меня обратиться к нему за помощью. Мы вместе ужинали и несколько раз он даже приезжал на обед домой. Я замечала все те знаки внимания, что он мне оказывает, но никак на это не реагировала. Мне было это совершенно неинтересно. Однажды он даже пошутил, что мне нужно отвлечься от всего и хорошенько потрахаться, но я сделала вид, что не расслышала это непристойное предложение. В принципе, Стюарт вел себя неплохо, а постоянные заигрывания я вполне могла игнорировать. Все, что мне было нужно от него — квартира, в которой я смогу скрыться от Кента, и не думать о его предательстве. Но кого я обманываю? Я постоянно об этом думала, вспоминая ту картину, что я обнаружила, открыв дверь его квартиры. Как часто он изменял мне, пока я думала, что всё-таки наш пьяный союз к чему-то приведет? Почему я вообще захотела дать шанс этому человеку? Почему смогла ему поверить и довериться? Я просто дура, которая повелась на этого шикарного самца, как и огромное количество баб с нашей работы. Просто со мной он был дольше обычного.
***
Это был новый день, и, как я поняла, очень важный день для Стюарта, он все утро рассказывал мне о чудесной сделке, которую сегодня собирался оформить нотариально. Он буквально заставлял меня улыбнуться, когда говорил о чем-то с таким упоением. Хоть я и жила все эти дни со Стюартом под одной крышей, я все равно не могла полностью понять этого мужчину. Но знаю точно, что он изо всех сил старался меня не жалеть и общаться со мной на равных. Возможно, благодаря ему во мне снова начала просыпаться та самая дерзкая и улыбающаяся Лиззи. Стюарт вполне мог бы стать моим другом, если бы не продолжал пытаться меня соблазнить. В каждой его пошлой шутке и восхвалении меня, все же читалось неприкрытое желание. Но дать ему то, над чем он раздумывал, я была совершенно не готова.
Я вернулась в квартиру из спортзала и сразу пошла в ванную комнату, чтобы принять тонизирующий душ. Когда я подходила к двери ванной, услышала непонятный шум и, повернув ручку двери, офигела от представленной мне картины.
— Опаньки, — замерла я от неожиданности, — это кто тут размахивает в моей ванной своими причендалами? Стюарт, ты совсем свихнулся? Решил, что если я не реагирую на тебя одетого, то сразу накинусь, если ты мне своего дружка продемонстрируешь?