— Тебе нужно уйти, Томас. Уйти и оставить меня в покое. Ты больше не имеешь права жить в моей квартире. Мне нужно время.
Томас Кент никогда не слушал то, о чем я ему говорю. Вернее, он слышал, но поступал всегда по-своему. Меня не должны были удивить его следующие действия, но все же он застаёт меня врасплох, нападая на мои губы, и сжимая моё тело в объятиях. Из меня вырывается то ли вздох, то ли всхлип, когда он бесцеремонно стаскивает с меня кофту. Я не готова. Нет, я не готова к этому снова. Толкаю его в грудь, пытаясь отстраниться, но вместо этого оказываюсь на полу со стянутыми до колен джинсами. Извиваюсь, пытаясь избавиться от нависающего сверху Кента, но все без толку. Прикусываю его губу, царапаю плечи, шею, все, до чего могу достать, но вмиг замираю, когда слышу его рык:
— Я люблю тебя, дура!
Томас встречается со мной взглядом, а я просто пялюсь на него, онемев. Из глаз снова начинают бежать глупые слёзы, которые никогда не слушаются мозга своей хозяйки. Я не хочу постоянно плакать! Томас на самом деле сказал это? Он любит меня?
— Люблю, — шепчет он, целуя уголки моих глаз, — люблю, моя девочка, — продолжает шептать, окончательно избавляя нас от одежды.
И я хватаюсь за него крепче, как за спасательный круг. Даже если это все враньё, даже если он верит в это, но может меня променять на кого-то другого, я наслажусь нашей последней близостью. Сейчас я могу представить, что не было всего того ужаса между нами. Сейчас я могу поверить, что любима моим чертовым Томасом Кентом. Сейчас я могу жить и чувствовать. И я хочу этого…
Глава 37
Лиззи
Томас сжимает меня так крепко, будто я могу упорхнуть. Будто стоит ему ослабить хватку и я исчезну. Целует мои волосы и тяжело дышит, что и неудивительно после этих нескольких часов занятий сексом. Надо признать, что мой мозг полностью расплавился. Томас сделал все возможное, чтобы за это время в мою голову не пришла ни одна печальная или отрезвляющая мысль. Когда я в руках этого мужчины, просто не способна думать ещё о чем-то. Он стал моей неотъемлемой частью, пророс в меня, поглотил. И я совершенно не знаю, что с этим делать. Я хочу быть всегда рядом с ним, но в то же время я чувствую, что он слишком меня прогибает. Я готова прощать то, что не прощала никому. Это страшно. Я очень боюсь, что полностью растворяюсь в нем и он будет ранить меня снова и снова, а я буду все прощать. Терпеть, плакать и прощать, стоит ему только прикоснуться ко мне и сказать ласковые слова. Я теряю себя в этом мужчине. Мне нужно вернуть все назад, чтобы эта зависимость утихла и я могла трезво мыслить. Томаса Кента слишком много. Мне нужен воздух, пространство, шанс понять, что между нами есть намного большее, чем секс и эта странная зависимость. Пространство. Да, точно. Мне нужно пространство.
Пытаюсь выбраться из кровати, но Томас ещё сильнее меня сжимает.
— Ты куда?
— Хочу кофе.
— Я тоже не откажусь, — улыбается он, целуя меня в плечо. Господи, ну до чего же красив и нежен этот мужчина сейчас! Аж бесит!
Встаю с кровати и подхожу к комоду, достаю длинную футболку и быстро её одеваю. В одежде всегда легче думается, чем без неё. Ещё бы Томаса заставить одеться.
Варю две порции кофе в джезве и думаю о том, что между нами с Томасом слишком много недосказанности. Слишком много страсти. Но слишком мало доверия. Не знаю, как нам разобраться во всем этом, но я решительно настроена понять себя. Принять свои страхи и озвучить их вслух.
Томас тихонько подкрадывается сзади и обнимает меня и я, как полная идиотка, выпаливаю первое, что приходит в голову.
— Это был прощальный секс.
Томас отступает и смотрит на меня растеряно. Его руки опущены, а брови сходятся на переносице. Я такая идиотка, я ведь не это хотела сказать! Я хотела поговорить и во всем разобраться. Убедить Томаса, что нам нужно время и доверие. Почему мой рот работает быстрее, чем мозг?!
— Что за чушь? Это слишком даже для тебя, Лиззи.
— Нам нужен перерыв, — стараюсь не смотреть на мужчину, потому что уверена, ему совершенно не нравится то, что он слышит.
— Посмотри на меня, — властно произносит Кент, хватая меня за подбородок, — ты себя слышишь?
Встречаюсь с ним взглядом и чувствую миллионы покалываний по всему телу. Будто мурашек на моем теле шандарахнуло электричеством. Не могу выдержать его взгляда. Не могу выдержать его касаний. Не могу все это. Совершенно не могу. Я вижу, что раню его, но и он ранит меня. Все это слишком. Я совершенно не хочу, чтобы он оставался, но в то же время страшно боюсь, что уйдёт. Я абсолютно нелогична, но это именно то, что я чувствую. Я не готова взять и забыть все, что мне пришлось пережить. Ведь все его слова все равно для меня под сомнением.
— Просто уходи, — шмыгаю носом и отхожу от Кента к окну, смотря на вечерний город, полный ярких огней.
Крепко обнимаю себя за плечи, пытаясь казаться сильной и независимой женщиной, которая знает о чем говорит. Но до чего же сложно говорить то, с чем не согласно сердце! Я не хочу, чтобы он уходил. Я не могу быть рядом с ним. Он как вирус, который отравляет мой организм. Я не знаю, что мне делать со всеми этими дурацкими чувствами, что бушуют сейчас во мне. Не могу закрыть глаза и просто забыть. Не готова. Нам надо находиться вдали друг от друга, насколько это возможно. Но почему тогда так больно от этого решения? Тихонечко скулю, пытаясь сдержать рыдания и раскачиваюсь из стороны в сторону. Нужно это пережить. Я должна с этим справиться.
Слышу как Томас обувается и открывает дверь. Перед тем как уйти он говорит достаточно громко:
— Завтра в семь ты должна быть на работе. Иначе, клянусь Богом, ты будешь уволена. Пора вылезать из того панциря, в который ты себя засунула. Мне это чертовски надоело.
— Я не готова. Ещё нет.
— Ничего не хочу слышать. Хватит. И просто помни, — он поворачивается в мою сторону и тяжело вздыхает, — я люблю тебя.
Дверь закрывается, а я снова начинаю плакать. Уже не сдерживаясь ни грамма. Закрываю рот ладонью и пытаюсь не закричать от той невыносимой боли, что рвется наружу. Я тоже люблю тебя, Томас. Черт, я ведь люблю тебя. Люблю. Что же мне делать? Могу ли я снова поверить тебе? Могу ли я убедить себя, что ты действительно меня не предашь?
***
Надо сказать, что пока моя квартира пустовала без хозяйки, пыль сама собой не то, чтобы не исчезла, она покрыла каждый сантиметр моего жилища. Это отвратительно. Меньше всего мне сейчас хочется заниматься уборкой, но, возможно, именно так я смогу отвлечься. Хватаю тряпку и аэрозоль. Чтож, пришло время супер героини “Лиззи-антипыль”! Сейчас я проучу всю эту летающую сволочь, запшикав поверхности и затерев их до блеска! Вытягиваю руку с баллончиком перед собой и нажимаю указательным пальцем, выпуская миллионы капелек. В бой!
На двадцать третьей минуте уборки я поняла, что у меня слишком большая квартира. Серьёзно. Намного проще было бы жить в картонной коробке, как минимум, уборка не занимала бы много времени и не отнимала столько сил. Уставшая и вымотанная, я сажусь на диван, хватаясь за голову от пульсации, что нарастает в висках. Отлично! Мало мне в жизни “геморроя”, так ещё и головная боль подключилась! Встаю и медленно направляюсь к аптечке за лекарством. Открываю ящик и смотрю на свои нетронутые противозачаточные таблетки. Твою ж мать! Когда я убегала от всего этого хаоса, я даже не вспомнила про таблетки. Я не могла думать о мужчинах, что уже говорить о сексе с ними! И в результате я не начала вовремя приём. А сегодня у меня был секс. Да за что ж мне все это? Бегу переодеваться, чтобы отправиться в ближайшую аптеку. Мне срочно нужны пилюльки от незащищенного секса. И, на сколько я помню из разговора с подругой, у меня есть не так много времени, прежде чем миллионы активных мелких Томасов решат оплодотворить мои яйцеклетки. Только этого счастья мне в данный момент не хватало! Даже страшно представить, какая из меня выйдет беременная. Я и так со странностями, а если ещё и подключить гормоны… Нет, я точно к этому ещё не готова.
Обуваюсь, хватаю деньги и очень быстро направляюсь в аптеку.
***
Я сижу на кухне, пялясь на телефон и собираюсь с силами, чтобы позвонить своему директору и соврать что-нибудь про то, из-за чего меня не было столько дней на работе. Почему мне не приходила мысль позвонить на работу раньше? Я знаю, благодаря Томасу, что ещё не уволена, но все равно неправильным было то, что я не предупредила о своём отсутствии. Завтрамне все равно придётся идти на работу, потому что Томас Кент был слишком серьёзным, угрожая мне увольнением. А это последнее, чего я хочу. Остаться в Нью-Йорке без работы, продолжить погашать кредит на квартиру и хотя бы иногда, но думать о еде — для меня слишком. Делаю глубокий вдох и набираю номер Клайда Брауна.