Задумаемся теперь, при каких условиях S → О может быть положением наблюдения. Оно может быть положением наблюдения, если наблюдаемым окажется отношение, выражаемое символом «→». Он указывает на корреляцию, а именно на то, что положение дел, констатируемое в S, вызывает положение дел, констатируемое в О, а отсутствие последнего предполагает отсутствие первого. Корреляции могут фиксироваться в наблюдении, так что в том, что подобное утверждение может быть положением наблюдения (или их совокупностью, что тоже допустимо), нет ничего удивительного. Однако корреляция, фиксируемая в наблюдении, — это всегда корреляция чего-то и чего-то, а именно корреляция одного наблюдаемого положения дел и другого наблюдаемого положения дел. Это означает, что S → О может быть положением наблюдения лишь в том случае, если не только О является положением наблюдения (по допущению), но и S также является положением наблюдения, а значит, прямо верифицируемым (по определению). Иными словами, любое доказательство прямой верифицируемости S должно исходить из его прямой верифицируемости, что указывает на очевидный круг в рассуждении. Значит, можно заключить к невозможности доказательства, что любое положение может быть прямо верифицируемым, что и требовалось показать.
Таким образом, у нас нет оснований отказываться от принципа верификации в применении к прямо верифицируемым утверждениям. Если какие-то положения должны относиться к классу прямо верифицируемых, и если они не допускают прямой верификации, то их можно смело отбраковывать.
Именно эту картину мы видим при обсуждении тезиса о тождестве ментального и физического. Он может быть истолкован как фактическая констатация, аналогичная констатации тождества, скажем, Утренней звезды и Вечерней звезды. Последняя может быть отнесена к классу прямо верифицируемых утверждений: из нее, а также из положения наблюдения о наличии в небе Вечерней звезды следует, что, если бы мы неотрывно стали следить за этим небесным телом, оно заняло бы место Утренней звезды, притом что этого не следовало бы при исключении данного утверждения. Поэтому тезис о тождестве ментального и физического тоже должен относиться к прямо верифицируемым утверждениям. И при невозможности его прямой верификации он может быть отброшен как бессмысленный или ложный.
И если это так, то мы можем лишь еще раз убедиться в том, что этот тезис прямо не верифицируем. Допустим, мы наблюдаем ментальные и физические данности и добавляем тезис об их тождестве. Кажется, что это меняет структуру наших ожиданий: теперь мы можем сделать вывод о том, что они будут жестко скоррелированы. Это действительно так, но такой же вывод следовал бы, если бы мы добавили к наблюдаемым фактам тезис о жесткой корреляции ментального и физического. Из тезиса о тождестве вытекает тезис о жесткой корреляции, но тождество есть нечто большее, чем подобная корреляция. Тождество есть жесткая корреляция и еще что-то. Таким образом, из тезиса о тождестве ментального и физического должна вытекать их жесткая корреляция и еще какие-то наблюдаемые следствия, так же как из тезиса о тождестве Утренней звезды и Вечерней звезды следует не только то, что они скоррелированы (так, что, к примеру, при бесследном исчезновении одной исчезнет и другая), но и то, что при непрерывном наблюдении Вечерней звезды она займет место Утренней звезды. Но поскольку никаких других наблюдаемых следствий, кроме жесткой корреляции, из тезиса о тождестве ментального и физического не вытекает, этот тезис прямо не верифицируем. Поскольку он тем не менее выглядит осмысленным, приходится признать его ложным. А из его ложности следует, что ментальное реально отлично от физического. Мы получили ответ на наш первый вопрос и можем идти дальше.