— В Италии все знали о моих планах. В Канья, в Риме, в Ливорно. То же можно сказать о лондонской фирме «Обмен домов». Я начал готовиться к поездке три недели назад. Написал давним друзьям в Калифорнию, что попытаюсь вырваться к ним, приехав в Штаты. Написал в Сиэтл, в Вашингтон.
— Все ясно, мистер Флетчер. Мы посадим за решетку весь мир, а вас оставим на свободе.
— Речь не о том, инспектор. Я не думаю, что вину за убийство хотели возложить именно на меня. Возможно, убийство не готовилось, а произошло случайно. А я оказался первым, кто вошел в эту квартиру после случившегося.
— Ну и ну. Похоже на одного французского философа, который, через тридцать лет после рождения, решил, что между ним и окружающим миром есть определенная взаимосвязь.
— А не пригласить ли мне вас пообедать со мной? — неожиданно сменил тему Флетч.
— Пообедать! Да он сумасшедший, Гроувер. Дело в том, мистер Флетч, что мы оба думаем, а не пригласить ли вас проехаться с нами.
— Не буду возражать, если ресторан выберете вы, Флетч словно и не понял намека. — Город вы знаете лучше меня.
— Что ж, следует отметить, что до этой минуты он вел себя так, словно не имел никакого отношения к расследуемому нами преступлению, — сообщил Флинн невидимому слушателю. — Полностью соответствовал роли невиновного и надежного свидетеля. Вот в чем загвоздка. Что будем с ним делать, Гроувер?
— Посадим за решетку.
— Решительный человек этот Гроувер.
— Предъявим обвинение.
— Вы же знаете, что мистер Флетчер может нанять искусных адвокатов, частных детективов, внести залог, выразить протест через прессу, прибегнуть к затяжкам расследования, апелляциям, вплоть до Верховного Суда.
— Посадите его за решетку, Френк.
— Нет, — Флинн встал. — Он не уехал из Бостона вчера. Не уехал сегодня. Можно с достаточной уверенностью предположить, что никуда он не денется и завтра.
— Завтра он сбежит, инспектор.
— Не будем осложнять себе жизнь. Пока мы не загнали мистера Флетчера в угол. Хотя мне уже казалось, что победа близка.
— Каких же улик нам еще не хватает?
— Точно сказать не могу. Улик у нас горы. Кажется, я пришел сюда в шляпе. А, вот и она. Невежливо говорить в присутствии третьего лица, Гроувер, полностью игнорируя его, словно он мертв.
В прихожей Флинн надел шляпу.
— Мне предстоит еще одна взбучка, мистер Флетчер. По пути домой Гроуверу, возможно, удастся убедить меня в вашей виновности. Пока этого не произошло. Покойной ночи.
Глава 10
Флетч решил, что в ресторан идти уже поздно. Тем более, на примере прошлого вечера убедился, что для обслуживающего персонала является человеком-невидимкой. В поисках съестного порылся на полках буфета, но всю его добычу составила жестянка с рубленым мясом.
Пока он ел, телефон звонил трижды.
В первый раз, когда он открывал банку, ему продиктовали телеграмму из Канья.
«Коннорс — милый обиженный человек. О папе ничего нового. Люблю — Энди».
Значит, Коннорс-таки в Италии. Милый или обиженный, какая, собственно, разница. Главное, он в Италии.
Вторично позвонили, когда он собирался поставить сковородку на плиту.
— Ужели это знаменитый маг журналистики, великий И. М., единственный и неповторимый, одна нога здесь, другая — там, Ирвин Морис Флетчер?
— Джек! — голос своего прежнего босса в Чикаго, редактора отдела городских новостей, Флетч не мог спутать ни с каким другим в мире. Более года ему приходилось слышать его по телефону, днем и ночью, в любое время суток. — Где ты?
— Значит, выдаешь себя за Питера Флетчера? Я только что нашел на столе корректировку из Бостонского полицейского управления.
— В Чикаго?
— Нет, сэр. Прямо здесь, в Бинтауне. Ты разговариваешь с ночным редактором «Бостон стар».
— Ты ушел из «Пост»?
— Если бы я знал, что в убийстве замешан И. М. Флетчер, та заметка никогда не попала бы на седьмую страницу.
— На пятую.
— Я дал бы ее на первой полосе, с большущими фотографиями, чтобы читатели не могли отделить тебя от убитой девушки.
— Премного тебе благодарен. Значит, у меня есть знакомые в Бостоне.
— Что?
— Как получилось, что ты ушел из «Пост»?
— Бостон предложил больше денег. Разумеется, они не сказали, что и жизнь здесь куда дороже. После того, как ты уволился из «Пост», все там стало иначе. Жизнь, можно сказать, замерла, веселье кануло в Лету.
— Да, наверное.
— Слушай, а тебе не нужна работа?
— Сейчас нет. Как Дафна и дети?