Из кабины вышел мужчина лет двадцати пяти, с вьющимися волосами. Опухшее лицо, налитые кровью глаза, потрескавшиеся губы. Захлопнув дверь лифта, он тут же сунул руки в карманы длинного плаща.
— Флетчер?
— Да.
— Я собирался жениться на Рут Фрайер, — язык мужчины заплетался.
Флетч выставил вперед левую ногу, ударил правой рукой. Аккурат по челюсти Робинсона.
Тот рухнул, не вынимая рук из карманов. Флетч придавил его правым коленом, нащупал в правом кармане плаща пистолет, вытащил его, встал. Глянул на пистолет. Двадцать второго калибра. Робинсон не сопротивлялся.
Какое-то время он приходил в себя. Взгляд его стал более осмысленным. Он сел, одной рукой упираясь в пол, второй осторожно коснулся челюсти.
— Заходите, — Флетч повернулся и прошел в кабинет. Там положил пистолет в ящик стола.
Когда он вернулся в прихожую, Робинсон уже стоял в дверях, правая рука — в кармане плаща, левой потирая челюсть.
— Заходите, — повторил Флетч, закрыл за Робинсоном дверь.
По коридору отвел его в ванную. Везде валялись вещи Сильвии.
— Я поставлю кофе, а вы примите душ. Сначала горячий, потом холодный, — и оставил его в ванной.
Он услышал шум льющейся воды, когда нес поднос с кофейными принадлежностями из кухни в кабинет.
Наконец появился и Робинсон, с мокрыми волосами, падающими на отложной воротник рубашки, с плащом на руке.
— Выпейте кофе.
Робинсон бросил плащ на стул, сел в кожаное кресло.
— Вам пришлось многое пережить, — Флетч протянул ему чашку дымящегося кофе. — Примите мои соболезнования.
Робинсон, держа блюдце на уровне груди, пригубил кофе.
— Я не убивал Рут Фрайер. Можете мне не верить, но это так. Я лишь обнаружил ее тело. Она была очень красивая. Я ее не убивал.
— Дерьмо, — пробормотал Робинсон.
— Вы совершили бы непоправимую ошибку, застрелив меня, — продолжил Флетч. — Но я готов понять, что вами движило.
Робинсон закашлялся, поставил чашку на стол, наклонился вперед, закрыл лицо руками, зарыдал.
Флетч прошел в гостиную, остановился перед картиной Пауля Клее.
Из кабинета доносились громкие рыдания. Потом они стихли. Начались вновь.
Когда паузы стали чаще и продолжительнее, Флетч в ванной намочил полотенце холодной водой, выжал его и направился в кабинет. Там бросил полотенце Робинсону.
— Чем я могу вам помочь?
Робинсон вытер полотенцем лицо, сдвинул его на волосы, остался сидеть со склоненной к коленям головой.
— Вы были на похоронах? — спросил Флетч.
— Да. Вчера, во Флориде.
— Как ее родители?
— У нее только отец.
— Мне его очень жаль. И вас тоже.
Клей Робинсон выпрямился.
— Я держался до сегодняшнего дня. И, похоже, перекрутил гайку, — он попытался улыбнуться. — Я думал только о том, что должен вас убить.
— Хотите поесть?
— Нет.
— А выпить?
— Тоже не хочу.
— Откуда вы приехали?
— Из Вашингтона. Я работаю в министерстве юстиции.
— О?
— Обычный чиновник. Чиновник, закончивший колледж.
— Как вы познакомились с Рут Фрайер?
— В самолете. Я отвозил какие-то документы в Лос-Анджелес. Мы провели ночь вместе.
— То есть вы подцепили ее.
— Мы встретились, — возразил Робинсон. — Влюбились. Мы собирались пожениться на Новый год.
— Я не помню обручального кольца на ее пальце.
— Я его еще не купил. Вам не доводилось жить на жалованье чиновника?
— Случалось и такое.
— Я приехал во вторник, — продолжил Робинсон.
— В Бостон?
— Да. Хотел преподнести ей сюрприз. Я знал, что в эту неделю она не летает, а работает в аэропорту. Когда я добрался до отеля, она уже ушла.
— Вам известно, с кем?
— Нет. Девушка, с которой она делила номер, сказала, что ее форма в шкафу, следовательно, она переоделась и ушла. Об убийстве я услышал только утром, когда пришел в аэропорт, чтобы найти ее.
— И что вы сделали?
— Не знаю. Не помню. На следующее утро я позвонил ее отцу и начал заниматься отправкой тела во Флориду. Полиция уже сделала вскрытие. Наглые мерзавцы.
— Где вы взяли пистолет?
— В ломбарде в Саут-Энде. Заплатил сто долларов.
— Этим утром?
— Вчера вечером.
— Где вы провели ночь?
— В основном в баре. Набрался прилично. В два или три ночи попал в какой-то отель.
— Хотите еще кофе?
— Я сам не знаю, чего хочу.
— У меня есть свободная комната для гостей. Если хотите поспать, я не возражаю.
— Нет, — в глазах Робинсона мелькнуло изумление. — Я же собирался вас убить.