Алексей поведал о том островном незнакомце, которому полтора года назад около острова Шикотан пришлось поплатиться жизнью ради науки.
Он не стал рассказывать, как в последней экспедиции, когда научная программа по морским котикам была досрочно выполнена, вместе с товарищами решил пройти вдоль Курильских островов — изучить загадочного тюленя.
Экспедиция длилась с марта по август. В июне взяла отпуск Люся и в бухте Касатка села на «Крылатку». Долгие недели путешествовала вместе с группой. Проплыла вдоль Большой гряды.
Просилась на бот, чтобы вместе с мужем побывать на островах. Он не брал: «Не женское это дело — лазить по скалам…»
Условия действительно были нелегкие. Прибрежные воды усеяны рифами. В проливах — громадной скорости течения, водовороты. Даже в полный штиль в часы прилива внезапно начинают вздыматься косматые волны — это сталкиваются воды Тихого океана и Охотского моря. Но смельчаки все равно высаживались на берег. Чтобы поймать тюленя, им приходилось ползать по скользким валунам, брести по грязным лужам. И нельзя терять ни часу — море уже покрывается белыми барашками, все сильнее гудит прибой. Замешкаешься — нелегко придется: на острове может не оказаться ни дров, ни пресной воды.
А тут еще туман. Единственная связь с «островитянами» — рация. «А если с ней что-нибудь случится? — волновалась Люся. — Тогда как будет ориентироваться «Крылатка»? Где искать людей?» Она боялась лишний раз зайти к капитану: вдруг скажет, что связи нет.
Алексей чувствовал ее переживания, уговаривал вернуться на Большую землю, она и слышать об этом не хотела.
На моторном боте Белкин и его друзья прошли вдоль всех Курил. От самого южного лесистого острова Кунашира до заснеженного вулканического Алаида.
Он, руководитель экспедиции, подолгу беседовал со старыми моряками, интересовался: встречали ли они черного тюленя? Однажды шхуна догнала зверобойное судно «Воямполка». О его капитане Вершинине ходят в Приморье легенды: тридцать лет плавал в океане, все видел… Все? И Белкин решился на такой эксперимент. Погрузил на бот свое драгоценное животное и подплыл к «Воямполке». Бывалый капитан не смог сдержать удивления: «Что за зверь?..» Всю ночь Алексей листал записи наблюдений. А утром дал радиограмму в институт. Впервые отважился заговорить о своих мыслях вслух. Даже имя дал тюленю — о с т р о в н о й…
В поисках сведений о новом звере побывал в библиотеках Южно-Сахалинска, Петропавловска-Камчатского, Владивостока…
— …Нам стало известно, — сообщил Белкин участникам совещания, — что в 1942 году японский исследователь Инукаи Тетсуо сделал небольшое сообщение о разновидности тюленя необычной окраски, который живет на Курильских островах и восточном побережье острова Хоккайдо. Не приведя размеров тела, черепа и не описав его, он на основании особенностей окраски волосяного покрова представляет это животное как изменившуюся форму ларги. Американский биолог Виктор Шеффер, анализируя сообщение Инукаи, приходит к заключению, что это «совершенно определенно ларга» и включает новое название в синомику ларги.
Во время нашей последней экспедиции мы собрали новые материалы по морфологии и экологии своеобразного курильского тюленя, которые позволяют с большей долей уверенности рассматривать его как самостоятельный вид из рода Phoca или в крайнем случае как очень резко обособленную форму вида Phoca vitulina. Мы предлагаем ему название островной тюлень Phoca insularis.
За тип приняли самца в возрасте шести лет, которого добыли 14 июня нынешнего года на мысе Докучаева острова Итуруп. Длина его по изгибам тела 197, а по горизонтали — 182,5 сантиметра, вес — 137 килограммов. Таких данных у ларги мы не встречали.
Кроме этого тюленя, обследовали еще двадцать черепов, десять из них принадлежат молодым животным. Сравнили с черепами ларги. Голова островного более массивна, с высоким подъемом в лобной области. Морда широкая, спереди как бы тупо обрублена. Череп с утолщенными костями.
— Череп, молодой человек! — раздался в середине зала голос. Алексей вздрогнул.
— Где череп вашего тюленя? — еще настойчивей повторил Серебровский. В огромном гулком зале его слова прозвучали сухо, словно выстрел.
— Я привез с собой и череп, и шкуру островного, — ответил Белкин. — Собирался показать их после выступления и передать для хранения в Зоологический институт. Но если Вы настаиваете сделать это сейчас, пожалуйста, Всеволод Сергеевич, — череп к Вашим услугам.
Алексей нагнулся, достал стоявший на полу за кафедрой внушительный бумажный сверток, развернул его и поставил череп рядом с микрофоном. На красной полированной трибуне, огромный, с пустыми глазницами и ослепительными зубами, он выглядел необычно и вызывающе.