— Ну, в добрый путь! — Панин крепко прижал Алексея к груди. — Береги себя, Алеша! В прошлый раз Политовский жаловался на тебя… Запрещаю понапрасну рисковать!
— Не беспокойтесь, Кирилл Иванович. Я понапрасну и не рискую.
Глава 26
ВЫСТРЕЛ В ОКЕАНЕ
13 июля
Все вокруг было залито расплавленным июльским солнцем. Вода в океане слепила пронзительными бликами. Стекла иллюминаторов весело играли.
В кубрике Алексея раздался звонок.
«Наверное, опять дельфины резвятся», — и стал готовить кинокамеру.
На палубе его окликнул Василий Михайлович Гилен.
— Алексей Никифорович! Поздравляю со вторым сыном!
«Неужели правда? — пронеслось в голове. — Но почему рано? Не случилось ли что с Люсей?»
Гилен протянул радиограмму.
«ЛЕША ПОЗДРАВЛЯЮ ЕЩЕ ОДНИМ СЫНОМ НАЗВАЛА ЕГО ПАВЛИКОМ ЧУВСТВУЮ СЕБЯ ХОРОШО ЛЮСЯ»
— Слава богу, — успокоился Белкин. — Только почему сын? Мы ждали дочурку. Я вчера отправил письмо жене: «Интересно, какая будет у Вовки встреча с сестрицей?»
Вечером во Владивосток передавали с борта «Крылатки»:
«СПАСИБО ПАВЛИКА ТЕПЕРЬ ТЕБЕ БУДЕТ ВЕСЕЛЕЕ ВЕДЬ НАС УЖЕ ЧЕТВЕРО ОДИН СЫН ТВОИ ДРУГОЙ МОЙ А ОБА НАШИ»
4 августа
Утром шхуна зашла в бухту. Здесь команда пополнила запасы топлива, питания. Здесь же ее ожидал сюрприз — свежая почта.
Алексей с нетерпением разорвал конверт и стал быстро читать знакомые строчки. Люся жаловалась, что ей трудно одной, что недавно им дали новую квартиру и все хлопоты с переездом выпали на ее плечи, что она подняла что-то тяжелое и случились эти преждевременные роды…
«Неужели не понимает: не из-за собственной же прихоти уехал я из семьи сюда, на край света?.. Но что это со мной? Ведь она такая маленькая, хрупкая и — двое детей. Ей гораздо труднее, чем мне…»
Он поставил на колени чемодан, положил на него пару листов бумаги.
«Милая моя!
На днях дал Косыгину радиограмму, чтоб в день твоего рождения «ластоногие» навестили тебя, подняли за твое здоровье бокал шампанского и преподнесли от меня самый большой букет цветов.
Сделал новые находки. Добыл такие уникальные черепа, какие и во сне никому не снились. Вернусь из экспедиции — положу Серебровского на обе лопатки. Добьюсь, чтобы моего островного непременно занесли в Красную книгу. И не только в советскую, но и в международную.
Теперь к природе совсем иное отношение, чем даже несколько лет назад. Ты обратила внимание, какая жаркая дискуссия разгорается вокруг Байкала. Ученые, писатели в полный голос требуют защитить его от гибели. Думаю, твое «славное море» все-таки будет сохранено. История с Байкалом вселяет в меня оптимизм, и я надеюсь, что мне тоже удастся защитить моего курильского питомца…
Представляешь, в своих бесконечных походах я, наверное, становлюсь взрослым — еще ни разу не видел Павлушку, а так соскучился по нему.
Посмотрел бы Вовка, как тут, в море, воюет папка со зверями. Не узнал бы. Это совсем не тот отец, который подбрасывал его до потолка и бегал по десятку миль за велосипедом…
Ты пишешь, Люся, что Павлик родился на две недели раньше. Не огорчайся. Радоваться надо. Я знаю, почему он поспешил с появлением на свет. Он в папу — также торопится жить!..»
Выстрел раздался неожиданно. Перлов оглянулся: на дно бота тяжело сползало тело Белкина. Адольф мгновенно оказался возле друга и успел подхватить его.
— Что с тобой, Леша? — закричал он.
Алексей что-то хотел сказать, но не мог. Глаза его тускнели.
Перлов оторвал лоскут своей рубахи и дрожащими пальцами перевязал пробитый пулей подбородок.
— Полный ход! — крикнул рулевому. — Скорее — к «Крылатке».
До шхуны кабельтовых девять.
«Лишь бы успеть! Лишь бы успеть!»
Алексей, в резиновых сапогах, ватных брюках и штормовке — шлем с байковой подкладкой при выстреле упал в море, — лежал на руках Перлова и, казалось, не ощущал ни режущей боли в голове, ни сочившейся из подбородка горячей крови.
Мотор ревел надрывно, во все десять лошадиных сил. Кружась над ботом, истошно кричали чайки. Разбиваясь о нос бота, внахлест били по его бортам тяжелые пенистые волны. Но Алексей не слышал ни рева мотора, ни крика чаек, ни шума волн.
«Неужели это конец? Не может быть… Не-у-же-ли ко-не-ец?..»
Тело Алексея напряглось, словно собираясь распрямиться, голова чуть-чуть приподнялась.
«Наверно, хочет пить», — догадался Адольф и потянулся за фляжкой.