«Попросить Николая Николаевича сделать копию? Откажется.
Можно хорошо заплатить. Скажем, пятьдесят рублей. И Николая Николаевича поддержать в трудную минуту. Поддержать искусство, талант. Да, поддержать материально.
Нет, откажется. Жаль.
Покупать картину самого Николая Николаевича? Не то. Не похоже на абстракционизм, хоть и не понятно. Все таки в абстракционизме больше углов. Более угловатые изображения, прямые строгие линии. Нет, у него не похоже. Видимо, не выражает динамики века».
Медленно пил крепкий кофе. Свой, фирменный кофе. Смаковал. Рецепт из немецкого журнала, а перевел переводчик из орготдела.
«Да, там, на Западе, умеют пить кофе. Мы еще отстаем в культуре. Учиться, учиться и учиться!»
Мысли бродили:
«Завтра получка. Надо бы пополнить свой бар. Нужно посмотреть в магазине, нет ли чего-нибудь оригинального.
Дама должна прийти. Познакомился на выставке „Интерснаб“. Крупная, каштановая, „бальзаковский возраст“. Интересно, у нее с культурным уровнем как? Понимает ли искусство?»
Еще на кухне в окне увидел снег.
«Ну что ж, всему, как говорится, свое время».
На улице остановился, подумал:
«Морозный озон полезен. Времени хватит. Можно прогуляться пешком. Например, Пушкин любил ходить пешком. Правда, Пушкин на стуле сидеть не умел...»
Подумал немного.
«Можно».
Посмотрел на белую Неву, на исторические и культурные памятники, покрытые снегом и сказал:
— Люблю русскую зиму!
Обойный рисунок запрыгал по желтой стене. Со стены светлое пятнышко скакнуло на Колино лицо, с Колиного лица на Лялино. И Ляля проснулась — она засмеялась. И, сев на кровати, босыми ступнями почувствовала прохладный паркет. Она опять засмеялась, поджала ноги и пальцы поджала. Посмотрела на Колин портрет.
— Красивый Коля, — сказала Ляля, — красивый и симпатичный. Самый симпатичный на свете. И усы, и борода, и вообще. А я? Я страшно люблю, — сказала Ляля, — и вот теперь я выхожу за него замуж.
«Ничего себе! — радостно ужаснулась Ляля. — Надо же, замуж! Только подумать. Все-таки раньше было спокойнее, — подумала Ляля, — раньше я не выходила замуж. Нет, нет! Я, конечно же, очень хочу замуж за Колю, — подумала Ляля, — но страшно. Раньше когда-то это было не так скоро, а теперь... Двадцать пятого. Ой, ведь это ровно год! — удивилась Ляля. — Ровно год, как я знаю Колю. Ох, страшно! Двадцать пятого. Это, правда, еще только заявление, — подумала Ляля, — ведь еще потом ждать. Нет, самое страшное все-таки заявление. Там, после заявления уже все пойдет само собой, и так — до самой свадьбы. Свадьба пышная нам ни к чему, — деловито подумала Ляля, — нет, не надо, обойдемся. Конечно, это было бы приятно, в белом платье, до самого пола, Коля во фраке, как в кино. А что? — ему бы пошло. Правда, теперь так не женятся, но вообще, было бы здорово.
Нет, не надо, — вздохнула Ляля, — можно и так. Скромненько. Потому что это не главное — это роскошь. Мы просто так распишемся, посидим здесь с бабушкой... Да, свидетели, вот еще, — вспомнила Ляля. — Интересно, кто будут свидетели? Наверное, Александр Антонович — без него нельзя... А кто же еще? Ну ладно, до этого еще далеко: месяц, если не больше.
А вот сегодня: как там у Коли решится? Он так беспокоился. Странно, что это он? Не так уж и трудно в конце-то концов работу найти. Ну, если не выйдет сейчас, можно этим заняться и после Нового года. Куда торопиться? А после Нового года всегда и везде очень много работы. Неизвестно почему, но много — что-то там с бухгалтерией. И особенно нечего думать. Вот разве что Коля теперь озабочен, что, мол, семейная жизнь, расходы на свадьбу и прочее всякое?.. Ерунда! Деньги — ерунда. Дело не в деньгах. Деньги им не нужны. Во всяком случае, много не нужно. Нет, тут дело в чем-то другом, и вчера как будто Коля что-то скрывал. Да нет, ничего Коля не может скрывать: он бы от Ляли не стал скрывать ничего. Правда, вчера он как будто был чем-то встревожен. Что-то его беспокоит. Конечно, с одной стороны, предложение, это верно... но об этом предложении и раньше было известно. Уж ему-то было известно — не в секунду же он это решил. А вот чем-то был он встревожен — и все. Это чувствовалось. А действительно, почему он так разволновался, услышав про этих, двоих, под окном? И, кстати, те двое, были они или нет? Ведь как-будто своими глазами их видела. И какие-то странные.
А следы, — спросила себя Ляля, — следы где? Раз не было следов, значит, и тех не было, а если бы те были, то были бы и следы. А их нет.
Нет, — сказала Ляля, — конечно, не было никого. Это я так, примерещилось мне: снегопад».