— Ну?
— Порядок, — кивнул Шедар, и что-то нажал.
Темный зал взорвался красками и предметами — прямо на Сверчка неслась огромная птица, вроде кондора, черная на фоне оранжево-алого неба — приближалась со скоростью хорошего самолета. Мальчишка вскрикнул, невольно присел, закрывая руками голову.
— Охх… — прошептал он, сообразив, что не птичьи когти впились в плечо, а Шедар осторожно встряхнул его.
— Все хорошо. Примерно с этим тебе и придется столкнуться в Чаше. То есть это самая легкая часть…
— Глюки, да?
— Понятливый ты, — и все же хорошая у Шедара была улыбка. Даже после пережитого позора Альхели не ощутил себя ничтожеством.
— Не глюки. Иллюзии, если уж правильно называть. Их опасаться не следует.
— Ничего себе не следует, — довольно-таки слабым голосом отозвался Сверчок. — А когда летит на тебя такая дура…
Шедар похлопал его по плечу:
— Ладно, про иллюзии ты все понял. Теперь покажи, что умеешь, — кивнул в сторону тренажеров.
Заставил Сверчка выдать все, что тот может — едва не на голове попрыгать и ушами подвигать. Мальчишка считал, что в хорошей форме находится — а едва не сдох. Отдышался, впрочем, довольно скоро.
Шедар снова чуть улыбнулся и серьезно сказал:
— Ничего.
Сверчок подобрался на всякий случай — но сообразил, что насмешки в голосе Шедара нет. А тот пояснил, поняв сомнения новичка:
— Сюда присылают подвижных и крепких. Готовых более-менее сразу выйти на полосу. Обучать, нанимать инструкторов… смысла нет. В Чаше каждый сам ведет себя так, как может и считает нужным. И тренируется самостоятельно. Мы поможем, конечно.
— А если человек растеряется?
— Для этого и существует аппарат, — он указал на штуковину с панелью и кнопками. — И никто не бросит новичка в первом заходе. Это уж полной тварью надо быть. Кроме того, новичков даже в «тройках» сразу не выпускают — это же верная потеря ресурсов.
Подозвал:
— Теперь нажми это — и попробуй пройти.
Сверчок как столбом стоял, так и не двинулся. Подозрительно косился на темный зал — только что видел там… и нет ничего.
Шедар кивнул — давай, мол. Не бойся. Альхели нерешительно тронул блестящую, ярко голубую кнопку — та мягко провалилась под пальцем, пискнула. Впереди засветилось нечто вроде серебристого полога.
— Ну, иди, — Шедар легонько подтолкнул его в спину. — Иди, режим самый простой, ничего не пугайся. Сюрпризов, вроде птицы, сейчас не встретишь — настройки не те. Просто шагай вперед, старайся миновать препятствия, которые будут, и не удивляйся особо.
— И не думал бояться, — отозвался новичок, пытаясь подавить неприятное сосущее чувство внутри. Шагнуть вперед было не легче, чем спрыгнуть с высоты в воду… на «слабо» Сверчок никогда не велся, прыгал только ради себя самого. Пересилить, задавить этого неприятного червяка внутри… но червяк возрождался.
Альхели задержал дыхание и шагнул в мутноватое мерцающее марево.
Много месяцев назад Сверчок просочился за чужими спинами в «комнату ужаса» — была такая в парке аттракционов. Ужасы по большей части оказались смешными, только пятилеток пугать — но кое от чего сердце заколотилось всерьез. Не признался бы никому… А сейчас — как не признаешься? Вышел на ватных ногах.
И, пока шел по темному уже залу, навстречу двигался… не двойник, скорее, наоборот. Тот, с замашками хозяина подворотни; упруго шел, уверенный в себе до нахальства — а новичок едва ли не полз, изо всех сил стараясь марку держать. Не перед этим… перед собой.
— Ну как? — Мирах обращался к одному Шедару, будто новичка и в помине не было.
— Я думаю, он быстро научится, — сказал Шедар, кинув благожелательный взгляд на белобрысого паренька. — Он прошел за пятнадцать минут, и отделался синяком на коленке.
— Сразу — синяк? — поморщился Мирах, и лицо его отобразило некую пренебрежительную снисходительность. — Ну что, поводишь его?
— Не я. Или не сейчас. — Причин Шадар не стал объяснять, и Сверчок видел — двое подростков рядом с ним скрестили взгляды, не враги, но соперники точно. Хотя… Шедар быстро перевел взгляд на что-то вроде пролетевшей мухи, а Мирах примирительно сказал:
— Пусть Табит с ним в паре пройдет.
— Я позову, — Шедар направился по коридору прочь, напоследок еще раз ободряющую улыбку новичку бросив, и Сверчок ощутил сожаление. Будто нашел друга и тут же теряет.
Табит был невысоким, крепким, коричневым — хотя не столь темным, как другой тутошний… Гамаль, кажется. В левом ухе его поблескивала недлинная серебряная серьга — метательный топорик. Не вязалась с его напрочь лишенным экзотики образом. А вот Мираху бы — пошла.
— Погляди, — говорил он под пристальным взглядом Мираха — тот прислонился к стене и разглядывал новичка и его добровольного инструктора, будто лошадь выбирал. — Вот две панели. Одна — самостоятельная работа. Устанавливаешь, даешь отсрочку пару минут — и пошел. Параметры и время выбираешь сам. А вот эта шкала для работы с помощником — в этом случае препятствия тебе подкидывать будет он.
— А чудовища? Вроде птицы?
— Это примитив. Порой Чаша создает таких тварей… глянешь, и наизнанку вывернет. Но здесь аппарат их увидеть не позволяет. Только рельеф имитирует, да показывает несколько шаблонов.
Скупо улыбнулся — непривычно было это движение губам.
— Ну, давай.
Небо медленно переливалось: из зеленого становилось коричневым, из однотонного — полосатым. Это забавным казалось, хотя мешало сосредоточиться: предмет, тень от которого только что направлена была в одну сторону, вдруг оказывался лишенным тени совсем или, напротив, скрывался в полумраке.
Земля под ногами покачивалась, будто шли по ковру, под которым бегало и прыгало множество мелких зверьков. Порой в грунте образовывались ямы, то сухие, то заполненные булькающей золотистой влагой.
— Запомни: если в такую ямку наступишь, схлопочешь ожог. Но они, по счастью, встречаются редко.
Сверчок не стал бы врать, если бы отвечать пришлось на вопрос — страшно ли? Еще бы. Поначалу особенно. Хоть, когда один шел, было куда страшнее. Потом присмотрелся немного — пейзаж меняется медленно, то валуны из земли вылезают, сонные, вялые, то непонятные образования в воздухе зависают — не то пузыри, не то лица. Подлетят почти вплотную, уставятся — неприятные, но безобидные.
Табит наставлял: следи одновременно за тем, куда наступаешь и за тем, что происходит вокруг. На вспышки, смену цветов и всяких чудовищ внимания не обращай. Старайся не терять из виду товарищей — если что, сам будь готовым помочь, но на других не рассчитывай. Будешь надеяться, что кто-то добрый спасет — останется от тебя мокрое место.
— А если и мне опасность грозит, и другому?
— Тогда уж сам выбирай… Но лучше о себе думай. А то никого не вытянешь, и сам накроешься.
Новичок резво перепрыгивал с кочки на кочку, карабкался по невысоким склонам, чувствуя молчаливую поддержку хмурого бронзовокожего паренька. Понимал, что ходят они по кругу — зал для тренировок большой, конечно, а все не настолько. Но чувство направления отказало напрочь.
Сверчок чувствовал себя слепым — настолько яркими были краски, что ощущение реальности ушло совсем, и он боялся шаг в сторону сделать от проводника.
Когда погасло безумное небо, сменившись неярким светом плафона, вновь показалось — лишился зрения.
А «логово» девчонок было — сказка.
Здесь жили растения. С узкими листьями, похожими на очень длинные и очень гибкие иглы, и листьями широкими, темными, глянцевыми настолько, что их поверхность зеркальной казалась. Настоящий сад, правда, без единого цветка… если не считать пучки мелких, блеклых, больше похожих на пыль, чем на цветочную гроздь.