«Здравствуй, мама!
Поздравляю тебя с наступающим Рождеством — и прости, что большой праздничный обед опять пройдет без меня.
Так вышло, что на работе это время самое тяжелое, всем хочется купить подарки. Но обещаю, что мой день рождения мы будем встречать все вместе — возможно, в начале июня получится приехать к вам.»
Интересно. У Малфоя день рождения в начале июня, оказывается. Рон сунул руку в карман, где лежала зеленая подвеска, с которой он практически не расставался. В начале июня… получается, Малфой — Близнец? Да нет, ерунда, совпадение! Поглаживая пальцем подвеску, он продолжил читать.
«Спасибо тебе за прошлое письмо. Я рад, что у вас с отцом все хорошо. Только прошу тебя, хватит об Италии. Я остаюсь здесь. Вы мне очень дороги, но у меня свои интересы, друзья, работа. Конечно, отец мной недоволен, представляю себе, как он презрительно ухмыляется, читая это письмо. А вот ты, мама, думаю, поймешь меня. Потому что это моя жизнь и я хочу прожить ее сам».
Рон остановился. Как получилось, что они с Малфоем оказались в настолько похожей ситуации? Черт, а ведь хорек слизеринский… то есть Малфой… то есть Драко… кажется, достоин уважения. Впервые Рон подумал о бывшем школьном недруге так — Драко. Красивое имя, не то, что у него. И подходит Малфою. А что там дальше? Рон понимал, что надо бы оставить письмо в покое, что оно очень личное, но ничего не мог с собой поделать. Следующие несколько строк были густо замазаны чернилами. Рон перевернул листок.
«Впервые за долгое время я могу сказать, что мне хорошо в Лондоне. Здесь есть тот, кто стал для меня недосягаемой мечтой. Помнишь, я говорил, что найду своего дракона? Я его нашел. Странно вышло: бывший школьный враг, который не умеет держать при себе эмоции, вспыльчивый и резкий, стал мне нужен. Он из той самой сказки, что ты часто читала мне в детстве. На его груди — созвездие Дракона. Но даже если он, узнав о моем отношении к нему, брезгливо оттолкнет и больше никогда не взглянет в мою сторону… Мне все равно. Он особенный. Он — мой Дракон, и, кажется, я его… »
Рон сжал в кулаке исписанный листок. Вот что это было, а? На полке шкафа среди коробок с забастовочными завтраками остался лежать блокнот. Малфой использовал его для рабочих записей, и Рон нередко подтрунивал над привычкой всегда носить его с собой. Тот даже забирал блокнот домой после окончания рабочего дня. А теперь вдруг оставил… Только сейчас Рон заметил несколько точек-звездочек, соединенных в созвездие и аккуратно подписанных.
Шальная мысль мелькнула в голове, и Рон, не обращая внимания на треск ткани, резко дернул ворот рубашки, обнажая грудь. Он всегда стеснялся своих родинок, ему и в голову не приходило сравнивать их со звездами. Даже перед Гермионой смущался раздеваться. Вот они — Растабан, Этамин, звезды Дракона… Эдасих, Альдибаин — Рон робко провел пальцем по каждой.
Так вот о каком Драконе говорил Малфой! И все эти странные взгляды, и шуточки… Как же ему теперь? Дракон, надо же! Дракон для Драко. Драко написал матери, что он особенный? Никто никогда не считал особенным Рона Уизли… Рон закрыл глаза, представил себе бледные щеки, блестящие светлые волосы, улыбающиеся губы.
— Слушай, Уизли, ты не видел…
Малфой появился между стеллажами, но остановился, увидев Рона со своим блокнотом в руках.
— Положи на место, слышишь? Не твое! Отдай!
Голос Малфоя дрогнул, он метнулся вперед, намереваясь отобрать блокнот, но Рон не зря учился на аврора.
— Дракон, говоришь? — он увернулся, прижав Малфоя к двери и стиснув его руки — крепко, но бережно, боясь причинить боль. Обучение в аврорской Академии не прошло даром, и Рону ничего не стоило удержать одной рукой запястья Малфоя.
— Это? Это твой Дракон? Это?
Свободной рукой Рон яростно ткнул себя в грудь. Малфой несколько раз дернулся, пытаясь освободиться, но потом замер, тяжело дыша и разглядывая Рона.
— Как ты говорил? — почему-то голос плохо слушался, пришлось несколько раз сглотнуть и облизать пересохшие губы. Малфой повторил его жест. — Растабан…
— Этамин, звезды Дракона, Эдасих и Альдибаин. Созвездие Дракона. Я его с детства искал. А оно у тебя оказалось. И теперь я не знаю…
Не понимая, что на него нашло, не веря, что делает это, Рон наклонился и накрыл губы Драко своими губами…
========== 6 глава ==========
Драко задыхался. Он попытался отстраниться, но проще было совсем не дышать, чем отказаться от требовательных губ Уизли… Рона. А тот отшатнулся, взглянул исподлобья, будто удивляясь собственным действиям, а потом выдохнул и поцеловал вновь. Драко решил, что если сейчас обвалится потолок, он не будет спасаться. Просто прижмет к себе своего Дракона и умрет счастливым.
Дверь в торговый зал оказалась холодной. Во всяком случае, именно так ощущался контраст жарких ладоней и гладкой древесины, к которой прислонялся Драко. Рон прижимал его к этой чертовой двери лопатками и, казалось, решил распять на ней. Он порывисто целовал губы, глаза, подбородок, шею. Никто и никогда не целовал Драко так. Куда там целомудренным поцелуям девчонок до того, как целовался Рон! Драко только жмурился, стонал и извивался, подставляясь под жадные губы, наслаждаясь ощущением теплой кожи под дрожащими пальцами. Рон целовал его, трогая везде, где мог достать, впиваясь сильными пальцами в плечи…
Под напором двух тел незапертая дверь распахнулась, и они оба, чуть не падая, вывалились в коридор, ведущий к подсобкам. Рон едва успел подхватить Драко, не дав ему оступиться на верхней ступеньке. Упоенно целуясь и нашаривая каждую ступеньку, они медленно спускались по лестнице. Оказавшись ниже, Рон выдернул рубашку Драко из брюк и задрал ее, и тот чуть не задохнулся, чувствуя прикосновение горячих ладоней к обнаженной коже. Он схватил взлохмаченные рыжие волосы, притянул голову Рона к себе и смотрел сверху вниз. От иллюзии главенства захватило дух. Драко понимал: сейчас случится то, о чем он позволял себе лишь мечтать по ночам, представляя, как все могло бы быть… Это пугало и одновременно притягивало, сопротивляться своему Дракону он не мог и не хотел.
Рон раскраснелся, глубоко и рвано дышал, глаза блестели. Они несколько мгновений смотрели друг на друга, а потом Драко не выдержал и, расстегнув пару пуговиц, стянул дурацкую рубашку через голову. Он обнял Рона за шею и прижался к его груди. Тот зарычал, подхватывая Драко под ягодицы, и буквально потащил его вниз. Каким-то чудом он не полетел кубарем, запнувшись о коробки и свертки, сваленные прямо на ступеньках.
Оказавшись внизу, Рон толкнул дверь подсобки, которая с трудом подалась, пропуская их, и втянул уже совершенно потерявшего голову Драко внутрь. Длинный стол утопал под грудой свитков с чертежами и формулами. Рон свалил их на пол, усаживая Драко, ни на миг не разрывая поцелуя и судорожно расстегивая ремень на его брюках. В здравом уме им, наверное, никогда не пришло бы в голову так обращаться с бумагами Джорджа. Но кто из них был в здравом уме? Драко точно не был. Да и Рон, судя по всему, тоже.
— Дракон.
Рон замер и поднял затуманенный взгляд. Драко отчаянно дергал ногами, пытаясь быстрее избавиться от брюк. Наконец отбросив их в сторону, Драко посмотрел на Рона и, прошептав «мой Дракон», провел кончиками пальцев по соблазнительным родинкам. Рон зарычал, дернул его на себя и принялся вновь нежно целовать. Драко стонал, выгибаясь под ладонями, которые, казалось, были везде: гладили спину, бока, касались напрягшихся сосков, скользили по животу. Ему вдруг показалось совершенно необходимым полностью раздеть Рона, но ремень на брюках никак не поддавался непослушным от волнения пальцам.