Меж тем, мысли плавно вернулись обратно к ней, объекту его явной зацикленности. Когда Драко понял, что на этой магглорождённой волшебнице, Гермионе Грейнджер, свет сошелся клином? Сейчас он уже не смог бы вспомнить. Просто, с самого первого дня, наследник древнего чистокровного рода не мог понять, почему так остро реагирует на всё, что связано с до невозможности умной девчонкой. Если бы только она была чистокровной!
Теперь, уже будучи зрелым мужчиной, а не сопливым мальчишкой и потом подростком с бушующими гормонами, Драко прекрасно осознавал: его отец понял всё сразу. И тут же начал дрессировать его во всех предрассудках чистоты крови с удвоенным упорством, как всегда, превзойдя самого себя. Долгое время Драко был уверен, что выскочка-грязнокровка его просто раздражает и он её ненавидит.
Каким же он был идиотом! А потом был бал трёх волшебников, где Виктор Крам, более легендарный маг, чем чертов Гарри Поттер, плюс, чистокровный, который обучался в Дурмстранге, самой строгой из всех магических школ, наплевав на всё, включая своего директора-Пожирателя Смерти, появился с ней под руку. А Драко Малфой лишь бессильно открывал рот наподобие выброшенной из воды рыбы.
Потом было ещё столько событий, но… Просто, в один прекрасный момент повзрослевший парень наконец-то осознал, что то чувство, которое испытывает к магглорождённой волшебнице Гермионе Грейнджер, это далеко не ненависть. Скорее, он ненавидит самого себя за то, что не может даже допустить возможности, что любит её. Ведь это его проблема, а не Гермионы?
Когда на суде их всех оправдали, по иронии судьбы опять далеко не без её участия, отец первым делом бросился договариваться о женитьбе своего сына на чистокровной волшебнице. Кандидаток было много, но отец отнёсся к ситуации с не меньшей серьезностью и вниманием к деталям, чем выбору новой главы одной из своих компаний. В принципе, так оно и было, и Люциус остановил выбор на Астории Гринграсс, одной из самых красивых и умных, а ещё – своенравных чистокровных волшебниц, о которой за глаза говорили, что если бы Распределительная шляпа не боялась, то отправила бы её на Гриффиндор. Что ж, нужно отдать хитрости отца должное: в жены своему сыну он выбрал девушку, наиболее напоминавшую Гермиону Грейнджер.
Драко сражался за свою свободу, как лев. До последнего момента он отказывался сдаваться, но Люциус был неумолим. По прошествии времени, уже взрослый мужчина, Драко понимал: отец догадывался, что не сможет долго контролировать сына, что тот вполне может наплевать на все предрассудки и стать «предателем крови». А потом в «Пророке» появилась новость о помолвке Гермионы Грейнджер и Рона Уизли, и в то же утро Драко сдался. Объявление о его собственной помолвке с Асторией Гринграсс разместилось на первой странице хроники уже через два дня. Родители настояли, и день свадьбы был назначен через три месяца, самые короткие и быстротечные в его жизни.
Драко не намеревался искать с ней встречи, не предпринимал попыток невзначай пересечься на светских раутах, даже не пытался столкнуться в Косом переулке. Но за день до свадьбы в пух и прах разругался с отцом, и хлопнув дверью кабинета хозяина менора, аппарировал в низкопотребный паб. Дальше, события развивались в неожиданном направлении, но Драко бы ни за что на свете не изменил ни одной секунды. Сидя за барной стойкой, он топил печали в бокале дорогого виски, когда знакомая рыжая макушка привлекла его внимание.
Рон Уизли в окружении каких-то парней, двух из которых Малфой знал ещё с Хогвартса, зашли в бар и, не заметив Драко, устроились за столиком недалеко от него. Малфой не удержался, мысленно одарив рыжего придурка парой-тройкой сильных ругательств: если бы его ждала дома невеста - Гермиона Грейнджер, он бы ни за что на свете не шлялся со всякими идиотами по барам. Меж тем, Уизли, даже не пытаясь говорить тихо, очевидно жаловался дружкам на свою домашнюю жизнь, рассказывая о якобы не реалистичных требованиях Гермионы, которые с точки зрения Драко были вполне резонны. Просто, Уизли не привык общаться с культурными людьми, если бы кто-то спросил мнение Малфоя по поводу житейских раздоров в почти семье рыжего.
Впрочем, Малфоя никто даже и не подумал спросить, а собутыльники Уизли – иного названия для этих отбросов общества у Драко просто не было, согласно кивали и возмущались в ответ. Постепенно, всё более и более напивающейся Рон начал делиться деталями намного более личного плана, и в душе Драко с каждым мгновением поднималась буря негодования. Как могла она, талантливая, умная, блистательная волшебница, снизойти до этого ничтожества? Не может же быть, чтобы профессор Снейп был прав, и Гермиона поступила точно так же, как когда-то мать Гарри: вышла замуж за волшебника, чьим единственным достоинством была его чистокровность?!
Конечно, если это так, то Драко может винить в произошедшем самого себя, ведь с самых первых дней он вбивал ей в голову, насколько её статус крови ставит её ниже волшебников, рождённых от магических родителей. Решение пришло слишком быстро, и опрокинув в рот очередной стакан виски, не иначе, как для храбрости, Малфой на грани слуха прошептал заклинание, призывающее волосок с мантии Уизли.
С недавних пор, «оборотное» он носил всегда с собой, как впрочем и некоторые другие полезные зелья. Рыжий волос через мгновение исчез в крошечной склянке, содержимое второй из припрятанных в кармане баночек Малфой вылил в кувшин с пивом, который за приличное вознаграждение официант через несколько минут доставил на стол Уизли и его собутыльников.
Если бы Драко кто-то спросил, о чем он думал в тот момент, он бы затруднился ответить. На самом деле, на что он рассчитывал? Наверное, ни на что. Просто в это мгновение чрезвычайной ясности, он понял две вещи: рыжий друг Гарри Поттера, чьим единственным достоинством в глазах Малфоя была эта самая дружба, такую девушку, как Гермиона Грейнджер, не заслужил. А ещё… Он, Драко Малфой, готов был в оставшиеся ему в его собственной жизни до того, как его окольцуют перстнем верности, часы свободы, пойти на всё, что угодно, лишь бы хоть раз испытать, каково это: быть с женщиной, которую любишь.
Зелье, лишившее воли и памяти, не запрещённое, даже не слишком опасное, всего лишь одна из экспериментальных разработок Северуса Снейпа, сработало почти мгновенно. Уверенный, что впоследствии никто из участников даже и не вспомнит о произошедшем, Малфой подошел к ненавистному счастливчику и, направив палочку ему прямо в лоб, прошептал нужное заклинание. Драко не был силён в лигеллименции, защищать свои собственные мысли всегда давалось ему намного лучше, чем читать сознание других, но благодаря зелью, плюс, мозг Уизли был прост, как раскрытая книга, Малфой без труда получил всю нужную информацию. Напоследок отдав распоряжение всем присутствующим оставаться в баре до утра и никогда не задавать вопросов об этой ночи, Малфой вышел на улицу и тут же аппарировал по ещё мгновение назад обнаруженному им в голове Рональда адресу.
Коттедж, у дверей которого он оказался, был среднего размера, но очень уютным. Классическая ограда, множество цветов – Драко был уверен, их разведением занималась Грейнджер, небольшой фонтанчик под самыми окнами. Забавно, это была часть магического Лондона, почему-то Малфой всегда представлял, что Гермиона выберет себе жилище в маггловском районе. Ещё перед тем, как покинуть бар, он предусмотрительно выпил оборотное зелье, и сейчас немного неудобно поежился: к новому телу следовало привыкнуть. Впрочем, быть в образе рыжего – не значит потерять все свои стандарты, и щелкнув пальцами, Малфой призвал одного из домашних эльфов менора, предусмотрительно приказов ему оставаться невидимым и принести с собой букет белых роз. Существо появилось незамедлительно, точнее сказать, в руке Малфоя вдруг оказался букет, и кивнув, Драко тут же приказал эльфу возвращаться домой.