Полицейские велели не выходить после темноты, но технически я слова не нарушу: солнце ещё не зашло, и времени хватит, чтобы вернуться до сумерек.
В наушниках зазвучал женский голос, твердящий о струнах, которые заставляет петь, Лиз обожала этот альбом. Я потрусила к Риджентс-парку, кроссовки застучали ритм синхронно пульсу. Когда показалась ровная ограда парка, горизонт уже тронули багряные всполохи заката.
Сколько ни упрямься, вынуждена признать: стараться не думать о Незнакомце бесполезно. Как он нашёл меня? На похоронах его не было, уж я бы заметила, – но на кладбище-то появился. Только зачем? Может, они с Лиз были знакомы? Тогда почему она о нём не упоминала? А если они не знали друг друга, то почему?..
Под ногами хрустнула ветка.
Чёрт, я потеряла счёт времени! Вкрадчиво и незаметно очертания аллей поглотили сумерки. Я замедлилась, вспоминая короткий путь. Странно, почему-то среди обычно оживлённых аллей не встретилось ни души.
Я сняла наушники, и вокруг тут же сгустилась мёртвая тишина: ни ветерка, ни шелеста листвы. Нервы натянулись до напряжения струн из песни.
И вдруг из чрева парка вырвался дикий, нечеловеческий вой.
Он парализовал сознание, распоров гробовое безмолвие. Внутренности скрутило, ноги приросли к месту, спину закололи мурашки.
Слабеющий отзвук захлебнулся в темноте.
Не смей бояться!
Мысленная оплеуха – голосом Лиз – толкнула с места.
По лицу хлестнули ветви, ноги разъехались. Плохо разбирая путь, я срезала по газону и на полном ходу выскочила к озеру.
В плотной, почти осязаемой тьме граница между озером и безлунным небом исчезла, поэтому какая бы трагедия здесь ни случилась, от неё не осталось следов. И всё-таки я побежала вдоль берега, надеясь, а вдруг…
Там мелькнули светлые волосы!
Будь время подумать, охватили бы сомнения, но счёт пошёл на секунды – и я без колебаний кинулась вглубь.
Холод хлынул в кроссовки и под одежду. Чернота дезориентировала.
Куда плыть?
Я с трудом различила собственные руки – какое там человека! Вездесущая ночь облепила со всех сторон, и нервы стали сдавать. Я задохнусь! Где поверхность? Вверху или внизу? А если я не выплыву? А если здесь и погибну?!
Сердце заколотилось.
…Склонись, грешница!..
На долгий миг я безвольно зависла в черноте, один на один со стуком пульса.
Тут-то я её и услышала.
Хрупкая и неповоротливая фигура слабо забарахталась чуть правее от меня. Похоже, бросила сражаться за жизнь. Закрыв глаза и положившись на слух, я нашла её на ощупь.
Чёрт, для худышки тяжеленная!
Голова загудела от недостатка воздуха. Плохо соображая, я обхватила фигуру из-за спины, как вдруг в живот угодил локоть. Мой вскрик вырвался пузырьками.
Проклятье!
Из последних сил я за шкирку дёрнула её наверх, к бликам.
Воздух наждачкой ободрал горло. Девушка повисла хомутом, норовя утянуть на дно.
– Сюда! Скорее!
Сквозь налипшие на лицо волосы я разобрала у берега всполохи света. Охранник!
Берег пологий, тут и в одиночку не выбраться – какое там с обездвиженной ношей! Нащупав скользкий корень, я обмотала им кулак… но он оборвался, и меня утянуло под воду. Отплёвываясь, я заболтала руками, и девушка чуть не выскользнула.
– Помогите!
Крик прозвучал не громче шепота.
Охранник замахал фонариком, яркий луч ударил мне в глаза. Когда я подплыла, мужчина бухнулся на живот и протянул ладонь.
Сперва он вытащил девушку, потом меня.
– Вызовите скорую, – прохрипела я. – Пожалуйста…
Я подползла к спасённой: светлые волосы, худая и абсолютно голая, за исключением цветастого пальто с огромными карманами. Лицо мертвенно-бледное, а на шее… Чёрт! На шее – кровавая полоса.
– Ты жива? – я тронула её за плечо.
Белесые ресницы дрогнули. Посиневшие губы шевельнулись.
– Виртус… Омния… Субтер…! – в горле булькнуло.
Я подышала на её сморщенные от воды ладони, но она с визгом одёрнула правую руку.
– Проклятье! – вырвалось у меня, когда поняла почему.
От локтя до запястья с её руки срезали кожу.
– Прости! Я… извини… – я отодвинулась, чтобы не задеть рану.
Хотя секундочку! Её ободранные пальцы что-то сжимают!
Стараясь не причинить боли, я кое-как их ослабила, и на траву выпал листок. Разобрать текст не хватило света.
Девушка закашлялась. Я укрыла её курткой, дутой от влаги.
Биение сердца затихло.
Я проиграла…
Хмурясь, врач – крохотная женщина с чёлкой пони – ощупала мою голову. Дело плохо, раз подозревает сотрясение.
– Ты продрогла, детка. Погоди, горяченького принесу.