Если вы найдете растение, которое можно, вытащив из земли, бросить на месяц-два и на полгода без поливки, а посадив, увидеть, что оно живо и быстро тронулось в рост, — это будет кактус.
Но если вы увидите растение, которое еще вчера казалось свежим и здоровым, а через день от него осталось лишь подобие скорлупы и кучка желтой слизи — это также может быть кактус...
Не исследовано еще, днем или ночью растут кактусы — скорее ночью, как другие растения пустынь, предположим, известные всем арбузы. Если кактус не имеет признаков видимого роста, это еще не значит, что он «спит», — кактус растет, закладывая будущие цветочные почки и зачатки новых корней, укрепляет свои ткани, запасает и откладывает вещества, необходимые для предстоящего быстрого роста и тем более цветения. Некоторые кактусы большую часть года проводят в такой подготовке, ничем не обнаруживающейся по внешнему виду, и лишь два, много три месяца стремительно растут, другие «отдыхают» дважды, третьи вообще растут настолько медленно, что кажутся погруженными в постоянную спячку.
Иногда думается: «Полно, уж земные ли это растения? Не оставили ли их в подарок Земле некие космонавты, пришельцы из мирового пространства, с какой-нибудь дальней, похожей на Землю, но более засушливой планеты, не приземлялись ли они случайно на Американском материке несколько миллионов лет назад?» В самом деле, слишком необычен вид этих растений, особенно среди привычных всем травы, кустарников, камней и песков, среди встречающихся везде в Европе, в Азии и в Америке метельчатых дерновников, простецких цветочков вроде луговой герани — настоящим чудом глядятся на этом фоне группы кактусов, как некие гости марсиане. И недаром выдвигалась гипотеза, что растительность Марса, если она имеется, — а как будто уже ясно, что ее нет, — должна бы походить на высокогорные кактусы. Пейзаж же из одних кактусов — цереусов, опунций и шаровидных эхинопсисов — где-нибудь среди каменных глыб, потоков лавы, базальтов и обломков скал на ярком закате, на восходе или лунной ночью производит ирреальное впечатление и всегда наводит на мысль, что стоило какому-то звездолету-космолету, пролетая над обеими Америками, рассеять семена этих растений...
Однако довольно фантастики. Я мог бы долго распространяться о причудах этих растений, но вся книга еще впереди, и еще много раз мне придется использовать эпитеты удивительный, необычный, волшебный, потрясающий, приводящий в изумление, великолепный, уникальный, непохожий, совершенный, сказочный, невероятный, прекрасный...
3. Радость «через» кактусы...
На прилавке букинистического магазина лежала книга. Очень добротная с виду, в лакированном «супере», что по тем временам — пятидесятые годы — было еще модной новинкой, она вещала на немецком языке, что я могу получить «радость с кактусами». «Радость... через кактусы... » — перевел какой-то знаток языка, стоявший рядом со мной. Усмехаясь такому своеобразному переводу, я однако купил книгу, не подумав, что именно отсюда и начнется уже подлинное мое увлечение. Домой я шел с предвкушением радости и действительно испытал ее, едва открыв книгу, увидев прекрасные цветные иллюстрации-вклейки, рисунки на полях и американские пейзажи с кактусами. Дикие плоскогорья, заваленные обломками гранитов, гнейсов и базальта, конусы вулканов, обрывы пропеченных солнцем скал, саванны, ровная пампа и экзотические яркие до едкости в цвете синие и солнечные берега океанов. Всюду там были кактусы, кактусы, кактусы, очаровательно цветущие, глядящие на мир глазками ареол, ягодами, похожими на землянику, либо с плодами — подобием гладких овальных плодов шиповника, лишь покрупнее и малинового цвета. Кактусы были разнохарактерные: одни — ощетиненные растопыренными шипами, напоминали суровых воителей, гладиаторов, другие, напротив, кроткие и женственные, наряженные в кружевные накидки и ажурные юбочки.