Из угла комнаты вдруг показался худощавый парень в одних штанах — по лицу показалось, что он, скорее всего, мой ровесник. Парень сел на ковёр и начал бубнить себе что-то под нос.
— Ты что делаешь? — спросил я в смятении, подойдя к парню.
— Молюсь Богу.
— Люди на улице считают иначе — говорят, молишься демону.
— Все мы поклоняемся демонам, просто каждый выбирает своего.
"Философствовать бы сейчас, когда тебя убить половина деревни хочет."
— Может, мне и вправду повесить тебя, если ты сам не отрицаешь, что молишься демону? — спросил я парня, приподняв брови.
— Тогда и вам нужно будет висеть рядом со мной, — с этими словами он перекрестился.
— С чего это?
— Я молюсь отцу нашей общей знакомой, Аскании.
Я подошёл к парню и, приставив нож к его горлу, в недоумении крикнул:
— Откуда ты знаешь об этом?!
— Она даровала мне жизнь. Если бы не Аскания, меня бы здесь не было.
— То есть, ты хочешь сказать, что Аскания поддерживает жизнь в таком дохляке, как ты?
— Всё правильно, — он осторожно кивнул, чтобы не порезаться об клинок шеей.
— С чего бы такой, как Аскания, делать это? Вы ведь для неё лишь мусор под ногами?! Говори!
— Её питомец ушёл из деревни, и она не может следить сейчас за тобой. Взамен на свою жизнь и возможность молиться, я буду запоминать все ваши важные поступки в управление деревни. Ведь, чтобы вы не сделали, вся деревня в курсе и шепчется об этом.
Я убрал клинок и, сунув его в ножны, сел рядом с парнем, устало вздохнув.
— Вот скажи мне, что у неё на уме? Что бы она не делала, действия её непредсказуемы. Не могу никак уловить их смысл. Вот запомнишь ты, чем я тут занимался, а дальше-то что?
— Она заберёт мою жизнь вместе со знаниями.
— Странно… Ты так просто говоришь о таком.
— Я бы уже умер… А так у меня есть шанс попасть к Владыке и снова поговорить с ним.
— Ладно, чёрт с тобой. Получается, это статуэтка — Владыка? — я взял её в руки и начал осматривать. — Выглядит, как небрежная палка с попыткой вырезать что-то похожее на тело.
— У меня нет навыков для изготовления, похожий на оригинал. Только так я своими руками смог сделать нашего Бога. Мне повезло и довелось найти подходящее небольшое бревно, и за три дня я сделал это, — парень забрал статуэтку у меня из рук.
— У каждого свой бог… Кажется, так кто-то говорил у меня на родине. Один вопрос задам: если молиться ему, может это его призвать? Ну или демонов навлечь на деревню?
— Нет. Молитвы Владыке не принесут бед, если ты про это.
— Тогда хоть тапочкам молись, мне до этого дела не будет. Пойду, что-ли, разгонять толпу.
— Главное не трогай этих невинных людей, не стоит их убивать.
— С чего ты решил?
— Я знаю, какой ты на самом деле. Это церковь внушила им о моей вине. Накажи за проступки именно её, не трогай обычных людей.
"Аскания ему, что-ли, наговорила всякого обо мне? Что он там знает?! А, плевать, с другой стороны."
— И не собирался, лучше бы думал не о других. У тебя же тут, как в гадюшнике, — сказал ему я, разводя руками.
— Это мой выбор.
— …
Я вышел на улицу и, закрыв за собой дверь, подошёл к Торлагу.
— Слушай, что будет, если на людях убью пару человек?
— Не знаю…
Хина подошла ко мне и, отдернув за плечо, тихо, но с жутким выражением на лице, спросила:
— Ты хочешь убить этих людей?!
— Нет, лишь запугать расправой.
— Смысл тогда спрашивать?
— Нуууу…. Разное бывает.
Священник начал кричать в нашу сторону и указал пальцем перед собой. Подойдя поближе, я спросил:
— Ты сейчас мне указал, где стоять?
— Лишь место, где ты должен быть, когда говоришь с Богом.
— Бога нет!
Люди начали перешептываться и с опаской смотреть на меня.
— Истинный Бог существует, иначе кто приказал мне убить грешника? Это он, — указывая пальцем в небо, — Всевышний говорит моими устами!
— Похоже, твою лысую башку на солнце совсем припекло. Купи себе шапку, что-ли, и не разговаривай сам с собой.
— Мои слова — это воля Божья!
— Знаешь, в моём мире были священники, что сжигали, убивали, да даже пытали людей за то, что кто-то из них, видите ли, одержимый. Или слишком умных девушек на костре сжигали, называя ведьмами, — с этими словами я достал сигарету. — На самом же деле, все священники жадные до крови! Сколько войн начиналось за Бога, а заканчивалось за золото и территории… — закурил её, — Ты лишь кусок дерьма, что хочет убить инакомыслящего. — и выпустил дым изо рта.
— Как смеешь ты говорить так служителю церкви? За такое тебя и твою жену разденут и проведут по главной площади, закидывая камнями!