— Рейсовая машина уже прошла, но мой шофер довезет вас до шоссе. — сказал председатель.
— Мой тоже не откажется, — вставил Вахтанг. Председатель подозвал своего шофера. Мы сели в машину.
— Боюсь, как бы он против нас не написал какую-нибудь чушь, — сказал председатель Вахтангу по-абхазски.
— Не беспокойся, — ответил Вахтанг, — я ему уже дал указания, что писать и как писать.
— Спасибо, дорогой Вахтанг, — сказал председатель и добавил, обращаясь к шоферу: — Там на шоссе зайди и напои его как следует, а то журналисты, я знаю, без этого не могут.
— Хорошо, — ответил шофер по-абхазски.
Вахтанг расхохотался.
— Вы не одобряете, товарищ Вахтанг? — встревожился председатель.
— Всемерно одобряю, мой друг, — воскликнул Вахтанг, обнимая одной рукой председателя, и, обернувшись, крикнул мне через шум мотора: — Передай моему другу Автандилу Автандиловичу, что пропаганда козлотура в надежных руках.
Машина запылила по дороге. Солнце клонилось к закату, но жара не спадала.
«Против нас какую-нибудь чушь…» — вспоминал я слова председателя. Получалось так, что я могу написать «за» пли «против», но в обоих случаях для него не было сомнений в том, что это будет чушь. Потом я с горечью убеждался много раз, что он, в общем, не слишком далек от истины.
Кстати, насчет травли козлотура шофер мне сообщил любопытную деталь. Оказывается, козлотур как-то сбежал на плантацию, где наелся чайного листа и временно сошел с ума, как сказал Валико. Он действительно бегал по всему селу, и за ним гнались собаки. Его даже хотели пристрелить, думали, что он взбесился, но потом он постепенно успокоился.
Машина выскочила на шоссе и остановилась возле голубой закусочной. «Посмотрим, как ты меня заманишь туда», — подумал я и решил стойко защищать свою репутацию.
Валико посмотрел на меня голубым взглядом совратителя и сказал:
— Перекусим, что ли?
— Спасибо, в городе пообедаю.
— Туда еще ехать и ехать.
— Я все же поеду, — возразил я, стараясь быть помягче. Чем-то он мне понравился, этот парень с голубыми глазами всевозможных оттенков.
— Ничего такого не собираюсь, — сказал он и открыл дверцу. — Перекусим каждый за себя по русскому счету.
Чего я боюсь, подумал я, у меня преимущество в том, что я знаю о том, что он собирается меня напоить, а он не знает, что я знаю об этом.
— Хорошо, — сказал я, — быстренько перекусим, и я поеду.
— О чем говорить — зелень-мелень, лобиа-мобиа.
Валико закрыл машину, и мы вошли в закусочную.
Помещение было почти пустое. Только в углу сидела компания, плотно облепив два сдвинутых стола. Видно, они уже порядочно поддали, потому что полдюжины бутылок стояли на полу, как отстрелянные гильзы. Среди пирующих сидела одна белокурая женщина северного типа. На ней был сарафан с широким вырезом, и она то и дело оглядывала свой загар. Было похоже, что он ей помогает самоутверждаться.
Валико занял столик в противоположном углу. Мне это понравилось. Две официантки, тихо переговариваясь, сидели за столиком у окна.
Валико, осторожно обходя столы, подошел к официанткам. Я понял, что он старается быть не замеченным компанией. Увидев его, официантки приветливо улыбнулись, особенно тепло улыбнулась одна из них, та, что была помоложе. Валико поздоровался с ними и стал что-то рассказывать, пригнувшись к той, что была помоложе. Она слушала его, не переставая улыбаться, и лицо ее постепенно оживлялось.
«Ну тебя, ну тебя», — казалось, говорила она, слабо отмахиваясь ладонью и с удовольствием слушая его.
У таких ребят, подумал я, всегда есть, что рассказать официантке. Потом по выражению ее лица я понял, что он стал ей заказывать. Я забеспокоился. Она посмотрела в мою сторону, и я неожиданно крикнул:
— Не вздумай заказать вино!
— Как можно, — сказал Валико, обернувшись, и развел руками.
Компания обратила на нас внимание, и кто-то крикнул оттуда:
— Валико, иди к нам!
— Никак не могу, дорогой, — сказал Валико и приложил руку к сердцу.
— На минуту, да?
— Извиняюсь перед всей компанией и перед прекрасной женщиной, но не могу, — проговорил Валико и, уважительно попятившись, отошел к нашему столику.
Через несколько минут на столе появилась огромная тарелка со свежим луком и пунцовыми редисками, проглядывавшими сквозь зеленый лук, как красные зверята. Рядом с зеленью официантка поставила две порции лобио и хлеб.
— Боржом не забудь, Лидочка, — сказал Валико, и я окончательно успокоился и почувствовал, как сильно проголодался за день. Мы налегли на лобио, холодное и невероятно наперченное.