Глава 6
…Измена и предательство немыслимый барьер,
преодоленный сгоряча в ночном дурмане
моих фантазий, утонувших в нежности твоей…
Утром казалось, что я только-только прилегла в холодную постель, а уже во всю светило солнце, и стук в дверь заставил меня встать, так окончательно и не проснувшись. В коротеньких шортиках и кружевной майке я осторожно приоткрыла дверь, чтобы не выставлять напоказ все прелести полураздетой фигуры.
За дверью была Ирина, моя одноклассница, по большому совпадению остановившаяся в этой же гостинице. Видимо ей не терпелось поговорить со мной, раз она не дождалась пока я, как обещала, зайду за ней.
Я завела её в номер и усадила в кресло. И пока я приводила себя в порядок, Ира рассказывала мне в подробностях о своих планах на ближайшее будущее. А именно о переезде в Одессу, о доме и земельном участке размером в 5 соток, о новой крыше, металлопластиковых окнах, бронированной двери, о необходимости менять электропроводку, трубопровод и т.д. Когда я вышла с ванной комнаты, Ира уже вырывала с блокнота листочек с записанным её новым номером телефона и одесским адресом дома, доставшегося ей в наследство.
— Буду ждать тебя в гости, Валенсия! Все равно ведь летом куда-то поедешь отдыхать, так почему бы ни ко мне? – с этими слова она протянула мне исписанный листочек бумаги.
— 099-09-09-099, – совсем несложный для запоминания номер, – Одесса, Ближние мельницы, улица Ивана и Юрия Липы, дом № 9 – прочитала я.
— Улица, названная в честь творческих людей!
— Отец и сын, Иван и Юрий Липа, писатели, поэты и государственные деятели! – продолжила я.
— Совершенно верно, Валенсия! – Ирина интригующе улыбнулась. – Ты сегодня решила совсем свести с ума своего коллегу Люсьена Дюжесиль? Я заметила, как он поедал тебя глазами вчера. А этот багровый костюм с осенними нотками кленовых листьев, еще и в сочетании с твоими огненными волосами окончательно вскружат ему голову! – ох уж эта Ира, подруга-экстрасенс!
— Ничего от тебя прямо-таки не скроешь, Ирина Николаевна! Скажи же: Люсьен, на твой взгляд, действительно, необычайно восхитительный мужчина?! – я присела напротив, аккуратно расправляя юбку.
— Не то слово! Эталон мужской красоты, а если он еще и стихи писать умеет, так ему и вовсе цены нет! – хихикнула подружка.
— Да, перед таким мужчиной тяжело устоять!
— А как же Паулин? У вас свободная любовь?
— Свободная или несвободная, какая разница? По-моему и любви то уже нет, осталась одна привычка, – честно призналась я.
— Вот как бывает?! Очень жаль.
— А как у тебя на личном фронте?
— Никак. Попадаются одни ненормальные, то старые, то страшненькие, то женатые, а принца своего я так еще и не встретила.
Зазвонил телефон. Это был как раз мой Паулин. Часы показывали 8.15, и больше пяти минут я проговорила с мужем и Елисеем. Ира тихонько ожидала, когда же я положу трубку. Но спокойно пообщаться с подругой все-таки не вышло. Вскоре снова зазвонил телефон. На этот раз это была моя мама… а в 8.30 раздался стук в дверь.
На пороге стоял Люсьен. Опрятно одетый в солидный костюм цвета «кофе с молоком». Последние две пуговицы его белоснежной рубашки были расстегнутыми, на шее виднелась все та же золотая цепочка с крестиком, холодное прикосновение которой я ощущала этой незабываемой ночью. Люсьен был гладко выбрит, и от него утонченно пахло ароматами фиалки и муската. Такой притягательный парфюмерный тендем, похоже, был создан специально для искушения прекрасного пола. По крайней мере, я была готова вновь забыть обо всем на свете и броситься в его распростертые объятья.
— Люсьен, я…
— Кхе-кхе, – Ира дала о себе знать, поднимаясь с кресла. – Доброе утро, Люсьен. Валенсия, не буду вам мешать, я уже ухожу. И не забудь, о чем мы говорили.
— Доброе утро, Ирина, – Люсьен галантно кивнул головой, а сам скользил глазами по осенним краскам моего наряда.
— Ира, я обязательно позвоню тебе, как только у меня появится свободное время. Передавай родителям привет!
— Передам. Всего вам доброго! – и Ира застучала каблучками по полу, оставляя нас одних в номере.
— Всего доброго, – Люсьен закрыл за ней дверь. – Валенсия, ты роскошно выглядишь, моя осенняя сказка весенней Одессы!
Его стихи неподражаемым оперным тенором вливались в мои и без того опутанные чарами розовые мысли. Ушами я уже точно была влюблена в «Дюжесиля», в его любовную лирику, в современный образ дон Жуана. Но разум боялся его любить. Наверное, опасаясь предположения, что Люсьен часто и очень быстро влюбляется, и вскоре столь же быстро разочаровывается.
— «По-весеннему осенней красотой» – лишь успела я повторить, прежде чем его упругие губы, бесстрашно размазали перламутровый блеск по лицу. И Люсьен вовсе не боялся испачкаться губной помадой, в отличие от Паулина.
Потом снова послышался сигнал телефонного звонка.
— Ни минуты покоя, – вытирая губы, я взглянула в глаза своего поэта-романтика. – Я должна ответить.
Люсьен освободил меня из плена страстных объятий с понимающим видом. Его губы слегка поблескивали, а глаза излучали глубокий внутренний свет. Невольно я им залюбовалась, машинально отвечая на звонок.
Голос Мануила Александровича бодро меня поприветствовал, потом он поинтересовался, где я остановилась, и поставил в известность о небольших изменениях в культурной программе сегодняшнего дня:
10.00 – Открытие фестиваля в ДК студентов ОНПУ
– презентационные проекты,
– выступления членов жюри;
12.00 – конкурсная программа (с антрактом);
16.00 – спектакль «Безбрежный океан любви» в исполнении молодых начинающих актеров;
17.00 – награждение победителей (гран-при, лауреат, три дипломанта, и приз зрительских симпатий!).
Все указывало на то, что до начала запланированного творческого вечера времени оставалось немного …
— Люсьен, мы должны поторопиться, в 10.00 – начало фестиваля. Вы уже завтракали?
— Еще нет, и надеюсь, мы позавтракаем вдвоем?
— С удовольствием, только не в японском ресторане. Может, сходим в пиццерию? – предложила я.
— Не возражаю, – Люсьен снова заключил меня в свои объятья, на этот раз легонько поцеловав в губы, а потом глубоко вдохнул запах моих волос, предварительно опрыснутых французскими духами.
Поправив макияж, и поухаживав за своим страстным поклонником, вытирая влажной салфеткой кожу вокруг его губ, я взяла сумочку, положив в её кармашек листочек, оставленный Ириной. Затем мы покинули комфортный номер исторически важной одесской гостиницы «Пассаж».
… В пиццерии вкусно пахло хрустящими булочками и насыщенным ароматом кофе. Мы уже доедали свой завтрак, когда Люсьен вдруг потянулся за своей барсеткой из натуральной кожи в тон его коричневым туфлям. Он достал свою записную книжку и ручку, и я только успевала следить, как на чистый лист ложились строчка за строчкой его стихи.
— Послушай, что мне пришло в голову: «Весенней осенью из лета» – и песней строчки разлились…