— О, герцогиня, вот вам мой глубокий реверанс, но ваши подозрения несправедливы, мужу я верна! А вы бы, чем читать чужие письма, уж лучше разложили бы пасьянс. Проблем бы было меньше.
— У тебя? Так это еще цветочки! Попляшешь ты у меня еще, Валенсия Викторовна. Я тебя научу порядочности. Ты еще пожалеешь.
— Не угрожайте мне. Я вовсе не боюсь. И совесть каплей горных рек моя чиста.
— Ну, пишут о любви тебе же неспроста?! Давала повод, значит, кокетка, мать твою, блудница, да чтоб мне здесь сквозь землю провалиться. Я выведу тебя на чисту воду!
— Не стоит в вашем возрасте так кипятиться! Расслабьтесь, я знаю, ледяное сердце мне растопить, как снега и зимой не допроситься.
Я мышку вырвала из рук, со злобой сжатую старушкой, и отключила ноутбук.
— Валюшка!
— Изольда Бенедиктовна, по вам большая сцена плачет. Да, вы не лед — вы ограненный бриллиант.
— А ты считала, ты единственный талант?
— Я не считала, не считаю, хватит. Устроили тут пьесу по ролям.
И только звонок в дверь утихомирил нас обоих. Домой вернулся Паулин.
Две чашки чая, излучая тепло и легкий аромат, остались лежать нетронутыми на столике. А Изольда Бенедиктовна, подняв нос кверху, поторопилась встретить сына у дверей. Про тапочки я и не вспомнила тогда, все мысли были о письме. Что же он такого мне там написал? А тут еще свекровь, и Паулин пришел совсем некстати.
Как ни странно, но Изольда Бенедиктовна тогда ничего не сказала Паулину о своих подозрениях. Они спокойно сыграли две партии в шахматы, Елисей кружился вокруг них, играя со своими мягкими игрушками. А я, перемыв посуду, прилегла в детской комнате, предварительно забрав из зала свой ноутбук. Недоброжелательный взгляд ничего хорошего не обещал, но бояться то мне было нечего. И я со спокойной душой и легким трепетом все-таки прочла то письмо, из-за которого «графиня» решила, что я неверная жена.
По-весеннему осенней красотой! И где здесь Изольда Бенедиктовна нашла хоть один намек на наши отношения? Ничего ведь нет! Ну, если не считать миленького приятного стихотворения о «рыжеволосой чародейке с губами цвета карамельки!».
Так значит, Люсьен Дюжесиль был женат, но теперь разведен. И я стала его музой! Забавно… но отвечать на этот раз я не стала. Мало ли что взбредет в голову моей свекрови. Удалив все письма, не относящиеся к работе, я так и уснула в детской комнате, не дождавшись, когда же закончится очередная партия в шахматы.
Глава 3
Любовь всесильна! Нет на земле ни горя - выше кары ее, ни счастья - выше наслаждения служить ей.
Вильям Шекспир (1564-1616).
Изольда Бенедиктовна проснулась в пять утра. Шум от журчащей воды в ванной разбудил и меня, но вставать с теплой постели я не спешила. Прикрыв глаза, я нежилась под одеялом. Внезапно я почувствовала приближение огромной черной тени. Меня аж передернуло, когда я увидела склоняющуюся надо мной «королеву» в белой ночной рубашке, выполненной в классическом стиле, а на голове был кружевной чепчик, как у бабушки со сказки «Красная шапочка».
— Валенсия, – произнесла она еле слышно, – мне нужен утюг.
— Утюг? – меня это очень удивило. – Вы опаздываете на свиданье? Еще рано куда-то собираться.
— Валенсия, уже шестой час, – свекровь стащила с меня одеяло, и тут я поняла, что мне не удастся понежиться и пяти минут. – Я же говорила, что сегодня православная церковь почитает священномученика Василия. Я собираюсь в церковь! – чуть ли не закричала она.
— В церковь вы точно не опоздаете.
Я достала ей утюг, разложила гладильную доску, и оставила «графиню» одну гладить очередной наряд, выполненный в том же стиле, что и вчерашние два.
Утро точно нельзя было назвать добрым. Серое небо неприветливо смотрело в окна, ни один солнечный луч не мог пробиться сквозь густую пелену апрельской непогоды. И даже по дороге не проезжала ни одна маршрутка, ни один автомобиль, лишь случайные пешеходы изредка мелькали, пересекая промокший асфальт.
К тому времени, когда я аккуратно уложила рыжие волосы в улитку, закрепив их шпильками-невидимками, накрасила выразительно глаза и увлажнила губы перламутровым блеском, «её величество королева» уже облачилась в своё новое убранство. И я последовала её примеру, сменив розовый пеньюар на черную юбку ниже колена, шифоновую блузку цвета кофе, и повязала цветастый платок вокруг шеи. Дополнив образ серьгами, цепочкой и кольцами, я была готова к очередному рабочему дню. Но этот понедельник, на удивление, стал одним из лучших понедельников в моей жизни.
Еще утром мы вместе с Изольдой Бенедиктовной довольно спокойно попили кофейный напиток «Золотой корень» – секрет её молодости, как выяснилось. Она одержима целью сбережения своего здоровья, чтобы как можно дольше радовать нас своим присутствием (вот как!). По словам «графини», лев царь зверей, а женьшень царь растений, он омолаживает и укрепляет организм, а самое главное, что по вкусу этот напиток напоминает перуанский кофе, который многие считают самым вкусным в мире.
Мы не говорили ни о стихах, ни о подозрениях Изольды Бенедиктовны насчет моей верности-неверности, только о женьшене и о красных кругах вокруг солнца, едва проглядывающего из-за туч.
Паулин искоса на нас посмотрел, когда проходил мимо, направляясь в ванную комнату. Сегодня ему уж точно предстоял тяжелый понедельник, – снова подумала я, радуясь, что мне прямо сейчас можно сбежать на работу. Что я, собственно говоря, и сделала. Лишь легонько поцеловала сонного сыночка перед уходом. А с Паулином мы, естественно, и не целовались, у меня же были накрашены губы, а моему мужу не по душе неестественная красота…
Серый понедельник обещал быть обычным ничем не примечательным днем. Я, как самая ранняя пташка, была в офисе еще за несколько минут до семи утра. Включила свет, и нежные зеленоватые стены согрели меня своим теплом, источаемым из десятков ярких софитов. Разложив на столе стопки материалов для публикаций, я погрузилась в работу. В аквариуме с моим приходом оживились рыбки, и я изредка ими любовалась, поглядывая на часы.
К восьми часам офис по-настоящему оживился. Штат редакции сменил глухую тишину на приятную рабочую атмосферу. После пятиминутки все активно занялись работой по подготовке очередных заказов и номеров нашего журнала. Я же, в надежде на новое письмо от Люсьена, просмотрела электронную почту, все рецензии и комментарии к своим стихотворениям, но Дюжесиль больше ничего не написал. Стараясь выбросить его романтический образ из головы, я решила написать статью на гражданскую, а не любовную тему. Но его обворожительные глаза так и стояли передо мной.